Театральная площадь. Валерия Вербинина
семью.
– Может быть, Павел играл в карты, водился с дурными компаниями? – рискнул Опалин. – Вы что-нибудь слышали на этот счет?
– Нет, он всегда водился либо с теми, кто был равен ему, либо с теми, кто стоит выше. – Буфетчик едва заметно усмехнулся. – Он очень осторожный, разумный молодой человек. Никаких крайностей.
– А романы?
Его собеседник кашлянул, словно для того, чтобы скрыть свое смущение.
– Ее зовут Синицына, она тоже из кордебалета. Они встречались какое-то время.
– У нее были другие поклонники?
– Множество, – двусмысленно ответил буфетчик и поглядел Опалину прямо в глаза.
– И… э… у Павла были сложности с кем-нибудь из них?
– Никаких, насколько мне известно. Она не из тех женщин, которых станут ревновать.
Если бы Иван Андреевич прямо сказал, что Синицына спит со всеми подряд, его слова и тогда не звучали бы более уничижительно.
– Скажите, у Виноградова были враги здесь, в театре? – спросил Опалин.
– Враги – нет, но вообще его не слишком любили.
– Почему?
– Не знаю, замечали ли вы, но мальчики, которые растут в женском окружении, становятся злоязычными, как женщины, – меланхолично ответил Иван Андреевич, протирая бокал. – Павел легко мог сказать что-нибудь этакое… ну, сами понимаете. А наши артисты – народ обидчивый…
Теперь стало ясно, почему у чудесного, по словам матери, и безупречного Павлика был только один друг.
– По-моему, кроме Володи Туманова, с Павлом никто не дружит, – добавил буфетчик. – Володя знает его еще со школы и привык не обращать внимания на его слова.
– Вы не знаете, у Павла возникали конфликты из-за его языка? Особенно в последнее время?
– Нет, что вы, до серьезных конфликтов дело никогда не доходило. Я же говорю вам, он очень разумный молодой человек и всегда умеет дать задний ход, когда нужно. В последнее время он ссорился только с Алексеем Валерьевичем.
– Вольским?
– Ну да. То есть как ссорился? Пытался задирать его, чтобы покрасоваться перед Ириной Леонидовной.
– Это правда, что Виноградов был увлечен Седовой?
Буфетчик бросил на Опалина быстрый взгляд, словно предостерегая его от того, чтобы собеседник пересек некую невидимую линию.
– В нее все влюблены, – ответил Иван Андреевич, более тщательно, чем обычно, выбирая слова. – Она умеет производить впечатление.
– А как Вольский отнесся к тому, что Павел пытается его задирать?
– Вы имеете в виду, обиделся ли Алексей Валерьевич? – Буфетчик прищурился. – Он не из тех, кто снисходит до таких пустяков.
– До обид?
– До Павлов Виноградовых, – спокойно пояснил Иван Андреевич.
– А что он вообще за человек?
– Алексей Валерьевич? Ну…
Буфетчик, казалось, был в затруднении.
– Боюсь, я не смогу описать его, так сказать, исчерпывающе, – признался он. – Прежде всего, он танцовщик от Бога… Ну, то