День королевы. Лана Владимировна Збравская
почти не сбавила шагу, по переулку двинулась слишком уверенно и практически бесшумно. Хотя на её полусапожках были каблуки, которые звонко стучали, когда она шла по тротуару. Неожиданно осознала, что считает шаги.
– …Сорок семь, сорок восемь, сорок девять, – её тело словно жило отдельно от разума, разум же был погружён в полнейший туман. Она остановилась, медленно опустилась на колени и как слепая, почти не глядя, что делает, провела рукой по асфальту. Что-то щёлкнуло, небольшой кусок покрытия отодвинулся в сторону, открывая взгляду нишу. Оттуда её руки достали продолговатый прибор – вастрон, способный деактивировать ошейник.
Пальцы пробежались по кнопкам, выборочно нажали. Память, память не разума, а всего лишь тела. И непонятные знания – об этом приборе, о том, что в законе имеется отдельный пункт, запрещающий иметь вастроны частным лицам. Собственно вот уже несколько лет как данные приборы вышли из обращения. Учёные доказали, что они слишком сильно влияют на психику. Но разве её должны волновать такие мелочи? Сейчас, чтобы снять ошейник, нужно было бы вернуться в то место, где его надели и пройти всю долгую и болезненную процедуру сначала. Но прежде придётся найти работу и как-то приспособиться к новой жизни. И если не получишь слишком много нарушений, то, может быть тогда через одиннадцать месяцев тебе дадут на это разрешение.
Маленький приборчик ожил в её руке, она прикоснулась им к ошейнику. Послышалось тихое гудение. По коже прополз колючий, парализующий холодок, достиг головы и погрузился в мозг. Она чуть слышно застонала, тело на мгновение скрутило судорогой. Вастрон взвыл уже сильнее, впился острыми иглами в шею. Она почувствовала, как отделяется от кожи ошейник, к горлу подступила тошнота. Ошейник нагрелся, слегка зашипел, сейчас шло разъединение с нервной системой.
По своей сути ошейник был довольно сложным прибором, фиксирующим состояние тела хозяина и передающий данные в центр по контролю над беженцами. Именно в этот момент на улице города умирала девушка по имени Варда.
– Прощай!
Сорванный с шеи ошейник полетел в нишу, послышался слабый звон. Она отодвинула покрытие подальше и внимательней всмотрелась вглубь. Ниша оказалась довольно большой. Было темно, но всё же напряжённый взгляд вычленил, что на дне поблёскивает далеко не один ошейник. Их было много. По её губам скользнула слабая усмешка – нечто из той сущности, что видимо существовало в прошлом, всколыхнулось и замерло, не пройдя путь до конца. Кивок головой, как принятие реальности происходящего, и она закрыла нишу. Медленно поднялась, в мыслях был всё тот же сумбур, единственное, что знала – теперь она может выйти на улицы города уже как полноправный гражданин Эльвары.
Вместе с ошейником в голове перестали пульсировать и вложенные «Перевалом» правила. Они не исчезли из памяти, но больше не досаждали бесконечным повторением. Хоть это радовало, а ещё у неё появилась цель – почти неосознанная, присутствующая