Никаких вам золушек. Валерий Вайнин
болтун! Знаешь, где я таких видала?! – Схватив бараний бок в зубы, она умчалась во тьму.
Костёр догорал. Царевич прилёг, завернувшись в плащ и положив под голову седло.
– Приятного аппетита, рыжая, – пробормотал он, засыпая.
Ночь прошла спокойно, и рассвет был теплым и безоблачным. Василий пробудился, умылся росой и, оседлав коня, продолжил путь. Ехал он не так чтоб долго, но и короткой дорога его не была. День сменялся ночью, а после ночи вновь наступал день. В пути обошлось без приключений. Разве что шляпу ветром унесло. Волчица на глаза не показывалась: характер, видать, выдерживала.
Она явилась на последнем ночлеге, за полторы версты до границы с Китаем. В пламени костра шерсть волчицы отливала медью, а жёлтые глаза сверкали решимостью. В зубах она держала мелкое лесное яблоко.
Василий-царевич полулежал на расстеленном плаще.
– Привет, рыжая! – улыбнулся он. – Какие новости?
Волчица положила перед ним яблоко.
– Съешь, – буркнула она. – Сорт называется «китайка».
Царевич повертел яблоко пальцами.
– Спасибо, что-то нет аппетита.
Усевшись на задние лапы, волчица принялась его уговаривать, как доктор больного:
– Послушай, ты ведь в Китай собираешься, так?
– И что с того?
– А на каком языке ты собираешься разговаривать с китайцами и с самим императором?
– На языке мимики и жестов. Или толмача найму.
– Но зачем толмач, если можно просто съесть это яблоко?
Брови царевича приподнялись.
– Ты хочешь сказать, что я смогу понимать…
– Не только понимать, но и говорить.
– Понимать и говорить по-китайски?
Уши волчицы торжествующе шевельнулись.
– Не только по-китайски. Вообще на любом языке.
Василий недоверчиво понюхал яблоко.
– Съев эту кислятину? – уточнил он.
– Именно, – кивнула волчица.
Царевич поднёс яблоко ко рту.
– Что ж… послушаю тебя, Ева.
Волчица вдруг ощерилась.
– Не смей называть меня Евой!
– Тут ничего обидного, – поспешил заверить Василий. – Прародительница Ева с помощью яблока устроила нам весёленькую жизнь. Вот я и подумал, что…
– Я знаю эту историю! – сердито перебила волчица. – Ешь «китайку» и не смей назывыать меня Евой!
Царевич вздохнул.
– Склочное ты животное. – Надкусив яблоко, он скривился. – Ну и гадость! Ладно, только из уважения к тебе. – Он лихо сжевал «китайку» и выплюнул косточки.
– Так-то лучше, – довольно проговорила волчица.
Василий замер, прислушиваясь к своим ощущениям.
– Теперь я могу трепаться на любом языке?
– В Китае убедишься. – Волчица пошла восвояси.
Царевич ее окликнул.
– Ева, постой!
– Опять! – в гневе обернулась волчица.
– Почему бы тебе не отправиться со мной? – предложил Василий. – Всё равно ты как бы… уже в деле. А когда вернёмся домой, будем сражаться с тобой до потери пульса.
Волчица вздохнула.
– Додумался