Никаких вам золушек. Валерий Вайнин
фехтовальщик! Да не только в нашем государстве…
Царевич его перебил:
– Спасибо, Семён. Популярности среди волков я не ищу.
– Нет, каково нахальство! – не унимался стражник. – Сразиться она желает, бестия серая!
Волчица сверкнула глазами в его сторону.
– Заткнись, пока цел! – И обратилась к царевичу: – Давай так: твой меч против моих клыков. Сразимся?
Царевич кивнул.
– Когда угодно и где угодно. Только пеняй потом на себя.
Волчица оскалила пасть, будто усмехнулась.
– Завтра, в это же время на этом месте. – Прыгнув в темноту, она исчезла.
Стражник перекрестился.
– Эка напасть! Куда министр Внутренних Дел смотрит?
Царевич Василий положил руку ему на плечо.
– Никому ни слова, Семён.
– Да как же… ведь ваш батюшка меня…
– Держи рот на замке. Я сам за всё отвечу.
– Ну, коли так, – вздохнул старый солдат, – буду нем как рыба.
И они зашагали к дворцу.
В царскую опочивальню Василий вошел последним. Братья уже явились и коротали время, рассказывая друг другу анекдоты. Кроме царя-батюшки, в покоях находились нянька Алёна и советник Аркадий Кузьмич, который при виде Василия провозгласил:
– Ну вот, полный кворум.
– Чё-чё? – воззрился на него царь. – Какой-такой кворум?
Советник промямлил нечто невнятное, но Василий пришел ему на выручку и объяснил:
– Необходимый минимум, значит.
Обложенный подушками царь Иван перевел взгляд на младшего сына.
– А тебя кто спрашивает, умник? Опять в обносках разгуливаешь, перед людьми срамишь?
Василий подтянул холщевые портки и оправил рубаху.
– Для тренировки в самый раз, – возразил он, смахивая травинку с босой пятки.
Разодетые в пух и прах братья захихикали.
– Родственничек! – подмигнул долговязый Арнольд.
– Гордость семьи! – подхватил толстячок Бертольд.
– Скромный, как монах. – Арнольд похлопал Василия по плечу.
– И суровый, как сержант пехоты. – Бертольд сдул с Василия незримую пушинку.
Царь Иван в сердцах хлопнул себя по колену.
– Цыц зубоскалы! Щас по шеям!
Но Василий улыбался до ушей.
– Полно, батюшка: они же у нас остряки. Одну шутку десять лет повторяют. А это говорит о похвальном постоянстве характера или о плохой памяти.
Царь хохотнул и обратил взор на старших сыновей.
– Ну чё, скушали?
Братья встрепенулись, как петухи.
– Наш Вася – великий ценитель шуток, – сморщился Арнольд. – Самую удачную он вычитал в детском букваре.
– Чёрт меня дери! – гаркнул Бертольд. – У него тонкий вкус!
Василий похлопал Арнольда по плечу.
– Куда мне до тебя, Арик! Ты все ещё вистуешь на девятерной, а на распассах тузов придерживаешь?
– Слушай, ты… – побледнел от гнева Арнольд. – Понимал бы чего!
Василий с улыбкой поднял вверх руки.
– Извини, брат. – Он приблизился