Литературный оверлок. Выпуск №4 /2018. Иван Евсеенко
с адских машин.
Благочестивые семьи торговались за каждое бревно. Руки почтенных стариц щупали волокна, указывая на гниль или сырость, костяшки простукивали гулкое дерево в поисках пустот.
После громкого торга открывались кошельки, и плотные пачки опускались в руку торговца. То, что копилось годами монета за монетой, брёвнышко за брёвнышком. Жизнь, согретая мыслями о погребальном костре.
От берега полз дым. Иван и Манфред наблюдали за процессией, хотя разглядеть что-либо в матовой пелене было трудно.
Иван достал блокнот и принялся набрасывать лица. Седая женщина с воловьими глазами, полными огня. Супруга покойного – единственная, кто вела себя понятно для Ивана. Она отирала глаза платком. Но и тут он задался вопросом – не от дыма ли были слёзы?
– Смотри-ка, я вижу пятки, – Манфред указал на костёр.
Пламя струилось над колодой. На ней лежал бывший человек. Простыни уже сгорели, раскрыв сухощавые члены.
Иван вновь переключился на седую индианку. Теперь она тоже глядела на него. Островок её головы не двигался в толпе. Она вскинула руку и махнула Ивану, словно отгоняя мух.
– Чёрт знает что! – прошипел Манфред.
В руках у него появился телефон.
– Ганс пишет, что влип в передрягу.
– В борделе? – удивился Иван.
– Да. Тут адрес, он просит приехать.
У берега гондольеры сидели на бортах, как кузнечики с головами меж колен. Манфред вскочил в первую же лодку и велел править к центру.
Лодка тронулась через мусорную бухту. Иван заметил, как на том берегу рыжая собака старательно тащит что-то из воды. Это был бледно-сизый труп.
В этот момент Иван сильно испугался, и впоследствии никак не мог объяснить, откуда взялся этот страх. Чудовищный страх. Страх, что ты под водой, во сне и никогда больше не сможешь проснуться. Страх, что вокруг тебя – сплошные мертвецы, а то, что они движутся, говорят и дышат – это всё сиюминутная чушь. А дальше – вечность смерти.
Потому лучшее, что можно придумать – это следующая жизнь…, – подумал он.
Город мёртвых проносился в мутных потоках и пузырях газа. К небу всплывали оторванные чешуйки душ. Люди, похожие на рыб, похожие на слонов – с оплавленными проказой лицами. В их плавниках бьются медяки, к ним липнут глаза, и забитые копотью веки не могут закрыться.
Из пучины человеческого ила выглянул дом. Мальчик показал Манфреду на второй этаж, и они взбежали по лестнице через сеть красных глаз. Вспугнутые рыбки ушли вглубь холла. Толстый индиец в форме полицейского, но босой и оборванный улыбнулся гостям.
– Вам девочку?
В следующий миг холл наводнился голосами. Индийцы облепили их.
– Что происходит? Где Ганс?
– Похоже, дело плохо…
В коридор выбежал огромный сикх в чёрном тюрбане, голый ниже пояса, с длинным обнажённым ятаганом в руках. Отрубатель голов смерил их бычьим взглядом и забурлил что-то на хинди. Английского