Бармен из Шереметьево. История одного побега. Александр Куприн
мечтал вырваться из СССР и даже когда-то пытался зарегистрировать брак с одной весёлой одесситкой еврейского происхождения. Кончилось всё, впрочем, ужасно – девушка рассчитывала на то, что сможет перевести этот брак по-расчету в нужное ей, правильное русло нормального брака. Владу ничего не оставалось как признаться ей в своей ориентации и это вызвало у несостоявшейся невесты такой эмоциональный взрыв, который даже немалыми деньгами погасить оказалось непросто – она уже видела себя в Бруклине с мужем-красавцем, который к тому же обязан ей своим выездом. Далее следовала провалившаяся попытка устроиться на круизное судно в Черноморском пароходстве, где он, слава богу, получил отказ на самой ранней стадии – ему доходчиво объяснили, что без залога в виде любящей супруги и пары карапузов на берегу, в загранкруиз его никто не выпустит. Постепенно, надежда вырваться из страны угасала, а на смену ей пришли затяжные депрессии, а через несколько лет Влад уже и не был уверен – хочет ли он уехать? Он, не вполне легально, но относительно безопасно, зарабатывал громадные по меркам советского обывателя деньги, быт его был устроен и налажен, но именно с умершей мечты началось, незаметное со стороны, расстройство его психики. Впрочем, помощь и участие в жизни немногих родственников отвлекала Влада, придавала его жизни особый смысл.
Сестра его разрывалась между работой и врачами и дядя решил серьёзно поговорить с племянником. Вопросов он задавать не стал – очень боялся толкнуть пацана к прямой лжи, что было бы болезненно для обоих, а просто попросил выслушать.
– Видишь ли, в твоём желании свалить нет ничего необыкновенного. Тысячи мечтают об этом, многие попытались и теперь гниют по зонам, и лишь единицам это удалось. Единицам. И ничто не говорит за то, что ты попадешь в их число. Мой тебе совет – не дёргайся! Загубишь, сломаешь себе жизнь.
– Так ведь это вовсе и не моя жизнь получается…, – с тоской отвечал племянник.
– Мы все тут живём не своей жизнью – научись уже принимать реальность!
– Так что ж тогда делать-то мне?, – совсем уже еле слышно прошептал Димка.
– Живи. Не делай резких движений и живи со своей мечтой. Я тебе так скажу – без мечты совсем херово. Сходи в эту свою армию и будем искать варианты уехать легально. Надо жениться на еврейке. Поедешь в Бобруйск или в Черновцы – оттуда выпускают на «ура», – неубедительно говорил дядя, но Димка его не слушал. В восемнадцать лет два года кажутся вечностью, а ему очень хотелось сбежать немедленно.
– Чего ж ты сам-то тогда не уехал?, – простодушно поинтересовался он.
Ответить на этот вопрос невозможно – не рассказывать же подростку о своих поражениях на этом пути, о том, что родной дядя является информатором КГБ, о том, что его, поневоле знакомого с методами работы этой организации, теперь вообще никто и никогда из страны не выпустит.
– Так я как-то и не хотел…, – вновь