Лучший из нас. Марсель ди Мария
спасательные жилеты, канаты, аварийный топор, ракетница и мегафон, который бесполезен, так как его совсем смяло.
– И что мы будем теперь делать? – Запаниковала Оля. – Когда за нами прилетят?
– Мне нужно чуть-чуть подумать. – Ответил Влад и удалился продолжать разбирать обломки.
Мне не давал покоя Владислав, он все копошился весь в делах, для меня он стал выделяться как лидер, с виду в нем было столько энергии что, находясь рядом, ненароком чувствуешь оптимизм. Он сам добавлял огня к этому чувству. Владислав начал постоянно твердил о том, что всю свою жизнь он провел лесу, что тяготы, которые выпадали на его долю, никак не сравнятся с тем, что произошло сейчас, словно его жизнь – это череда аналогичных испытаний. Седые волосы, седые брови и щетина, жилистые руки с торчащими наружу венами, он работал без остановки с ухмылкой на лице. Владислав разгребал завалы мусора, доставал из-под груды металла людские останки. Его спутницей в самолете была жена, они прожили много лет совместной жизни, только вот в крушении выжил он один. Старик был не так тих, как в самолете, ему вдруг взбрело в голову, что именно от него зависит дальнейшая судьба тех, кто выжил и его прямая обязанность заботиться об остальных.
– Я-то проживу, это не еще ничего, бывало куда хуже – говорил Владислав, хотя, куда уж хуже ума не приложу. На холодном ветру он стоял в одной лишь рубахе, с подвернутыми рукавами со своей неповторимой ухмылкой. Он так трудился, расчищая завалы, что и другие люди увидели в нем опору и вожака, который точно знает, что делать, веря на слово что жизнь его научила всему что необходимо делать в тяжелых ситуациях. Старик стал пользоваться своим авторитетом, указывая людям что следует сделать для спасения. Владислав говорил, что в таком случае следует развести сигнальные костер, но не один, а сразу три, с воздуха будет заметна полоса огня, таким образом, ищут пропавших в сибирской тайге, что еду стоит растянуть на сколько это возможно, потому как неизвестно когда за нами вернуться.
Ночь
Вечерело, делать было нечего, пришлось приготовиться к ночи в лесу. Мы по-прежнему все держались у костра, пока один Влад разжигал несколько костров и подготовил хворост про запас. И пока солнце было в зените – всех все устраивало, но когда светило стало уходить, тепла от костра стало не достаточно. Земля была холодной, мы чувствовали это своими пятками, холод пробирался сквозь подошву ботинок. В фюзеляже остались пледы, мы укрылись ими. Стараясь не соприкасаться с почвой, выжившие стелили под себя теплые вещи, кто-то раскладывал чемоданы и ложился на них, другие же выламывали сиденья из самолета и удобней остальных размещались у огня. Все мы жались к большому костру, объединявшему нас и дававшему много тепла и света. В фюзеляже спать было не возможно, во-первых он был переврут с ног на голову, во-вторых в покорёженных остатках мест было совсем мало ну и в третьих, в приплюснутой кабине все еще были насмерть придавленные трое членов экипажа, их мы решили не трогать, пусть их вытаскивают