Обрученная. Купава Огинская
Твоя искра теперь сияет иначе, – очень предупредительный Вэйд с готовностью давил мою упертость.
– И что теперь будет?
– Для начала, ты все нам расскажешь, – снова Гарс, – и мы решим, что делать дальше.
Нет, все же не от поездки меня мутило, а от сложившейся ситуации. Точно, от нее.
И я, разумеется, упрямо молчала. В основном из-за того, что понятия не имела, с чего бы начать рассказ, но и немного от того, что не хотела его вообще начинать.
– Не хочешь по-хорошему, твое право, – постановил Вэйд, а потом возмутительно спокойным голосом сообщил непонятное, – ты слышишь мой голос. Ты будешь говорить.
– Может, не стоит? – голос Гарса доносился словно издалека, в ушах странно зазвенело, но звон быстро уходил, оставляя после себя только какую-то скованность в мыслях. Словно стальной обруч на мозг одели, не больно, но неприятно. – Все же твоя невеста.
– Именно поэтому я должен знать все, – огрызнулся Вэйд, устало вздохнув, – мне это недоразумение в жены брать.
– Я не недоразумение! – возмутиться удалось с заминкой, просто смысл его слов не сразу до меня дошел.
– Так докажи это, – велел Вэйд, задавая первый вопрос, – твое настоящее имя?
Вот вас когда-нибудь предавало ваше собственное тело? И меня нет. Мое тело меня никогда не предавало, зато тело Селины с удовольствием это сделало при первой же подвернувшейся возможности.
Стоило Вэйду только задать вопрос, как я с удовольствием на него отвечала. Как звали? Снежана. Сколько лет было? Почти двадцать один (в этот момент Гарс как-то странно хмыкнул). Где жила? Таких городов нет на картах этого мира. Что ощутила при пробуждении в этом теле? Да охренела, если честно…
Я выложила им все, что знала и даже то, о чем лишь догадывалась.
И спустя час, обессиленная и несчастная, с трудом сдерживающая тошноту и слезы, сдавленно попросила:
– Карету остановите, пожалуйста.
Вэйд не хотел, но Гарс, правильно оценивший мой бледный вид, трижды стукнул в стену кулаком.
Мы остановились, и я, с трудом распахнув дверцу, чуть не вывалилась на мостовую, но повисла на руке женишка, вовремя успевшего меня перехватить, и жадно глотая воздух, затравленно огляделась.
Не знаю везде ли так, или нам просто повезло остановиться в таком месте, но широкая улица и недлинный мост, у начала которого мы встали, были приятно безлюдны.
Я смогла спокойно выбраться из кареты, проигнорировав протянутую руку, и уже у перил моста, все еще ощущая, как завтрак неспокойно шевелится в животе, расплакаться.
Он просто спросил, и я рассказала. Рассказала все, начиная с самого счастливого дня в своей жизни – мне исполнилось семь, и бабушка подарила мне котенка. Маленького, черного, с огромными ушами и уже тогда наглыми глазами неопределенного цвета. Со временем глаза стали желтыми, но остались все такими же наглыми. И заканчивая воспоминанием о том, как отец, лицо которого я уже едва ли могла вспомнить, променял нас с мамой на другую семью. Основные моменты моей жизни теперь были им хорошо известны. Включая