Мельница времени. Виктор Николаевич Попов
искру и запалить костер.
– Огонь не разводить! – тут же прорычал главный. – Есть холодным!
Тот, кому был адресован этот окрик, нахмурился, опустил голову и что-то недовольно пробурчал. Вожак измерил его суровым взглядом, ощерился и хрипло пролаял:
– Ты, Клык, норов-то поубавь, целее будешь! Пока здесь командую я! Иль силой со мной помериться хочешь?!
Клык понурился еще больше, но ничего не ответил. Однако его крепко сжатые челюсти красноречиво говорили о том, что терпит уничижительные слова из последних сил.
– Охолонись, говорю! – продолжил старший. – Давно вижу, на мое место метишь. Может, и настанет такое время. А пока рано. Молод еще и неопытен. Ты сначала не только в вылазках, в боях себя прояви. Узнай, как вражьи стрелы да сабли над головой свищут, как недруги под твоими ударами валятся. Когда боевыми шрамами себя украсишь, как я, тогда и претендуй. А беззащитную Змейку пленить – не велика важность!
Тут он перевел взгляд на лежащую невдалеке девочку и добавил:
– Тихая, какая попалась. Не шипит, ядом не плюется. Ты ей поесть дай. А то до дома не довезем. Обидно будет без благодарности князя остаться. Он потом за нее от Усоньшей выкуп богатый получит. И тебе зачтется. Глядишь, быстрее в начальники выбьешься, – и негромко с издевкой хохотнул.
Молодой воин извлек что-то из сумки, с усилием надорвал или отделил, поднялся и подошел к Кате. Распутав ей руки, он оставил перед ней небольшой кусок мяса. Видя, что явной враждебности к ней не испытывают, девочка, было, открыла рот, чтобы объясниться. Но не тут-то было. Ее сразу же прервал суровый окрик:
– Молчать! Сказки будешь рассказывать в княжеском тереме! До того – ни слова, если жить хочешь!
Он вернулся к соплеменникам и хмыкнул:
– Ишь, ты! Маленькая, а туда же! Только волю дай, тут же зубы заговорит! Наврет с три короба, чтобы разжалобить и улизнуть потом! Ух, и хитрющая у них порода!
Катя абсолютно ничего не понимала. Но было необыкновенно обидно. Тем более что не дали никакой возможности вступить в разумный разговор. Поэтому она решила в знак молчаливого протеста к ужину не притрагиваться. Пусть знают наших! Но приготовленное к походу копченое на пряных травах мясо пахло так зазывно, что пальцы сами собой стали отделять от него тоненькие волокна и отправлять в рот. Тот же вместо того, чтобы гордо стиснуть зубы, слабовольно допускал в себя все, что ни предлагали руки.
Воины тоже принялись трапезничать. Девочка вскинула глаза и обомлела. В руках у них были кости с остатками мяса, которые они глодали и грызли, урча от удовольствия.
«Хорошо, что не сырятину едят, – подумала она. – Хотя в походе ее на солнце не сохранишь, стухнет, – и перевела взгляд на схожих с лохматыми псами коней. – Эти-то чудища, чем кормиться будут?».
К ее облегчению те, как и надлежит лошадям, мирно щипали траву.
Насытившись, вожак распорядился:
– Всем отдыхать! Сторожить в очередь, меняться каждый час! В дозоре не дремать! Слушать, чуять и смотреть