Найди свой бриллиант. Марина Стекольникова
узнать… одну вещь…
Видя смущение и категорическую неспособность посетительницы что-либо объяснить коротко и ясно, Ирина Сергеевна вышла из-за стойки и сразу стала ещё больше похожа на французскую певицу – небольшого роста, в элегантном синем костюме с поднятым воротником, лёгким шарфиком под ним и тёмных туфлях на тонких каблуках (цвет Настя затруднилась определить). Она взяла Настю за руку, усадила за небольшой столик слева от двери, видимо предназначенный для заполнения требований, сама села напротив и мягко произнесла:
– Давайте попробуем восстановить вашу историю вместе. Вы начнёте с начала, а я, если что-то не пойму, у Вас уточню. Время у меня пока есть – как правило, до четырёх часов народу у нас мало. Готова Вас выслушать, ну а дальше видно будет. Может быть, и помогу…
Настя вздохнула, собралась с духом и начала рассказ. Говорила она часа полтора. Хорошо, что за это время никто так и не появился, чтобы отвлечь архивариуса. А та слушала внимательно, не задавая вопросов, будто что-то решая про себя.
– А знаете что, Настя, – задумчиво сказала она, наконец. – В архив я Вас сейчас, конечно, не пущу. У Вас ведь и отношения нет? Я правильно поняла? Но кое-что для Вас сделать могу… Ничего не обещаю, но постараюсь. Пока ничего не скажу. А Вы приходите через недельку – дней через десять…
– Ой, спасибо Вам огромное! – Настя даже позволила себе дотронуться до руки этой замечательной тётки.
– Подожди благодарить. Да, вот ещё что. Дай-ка мне номер твоего телефона. Может быть, я и раньше справлюсь, – после нечаянного Настина жеста Ирина Сергеевна как-то вдруг перешла с ней «на ты». А не могло ли у неё быть такой же юной, непосредственной дочки?
Приговаривая «спасибо, спасибо, спасибо», Настя написала на листочке номер.
– А можно я Вам тоже позвоню. В крайнем случае? Ну, вдруг такой случай случится?.. Фу, что это я говорю! Знаете, как-то все слова растеряла…
– Да можно, можно, не теряй слова, на, держи, – Ирина Сергеевна протянула свою визитную карточку.
Обменявшись телефонами, они расстались, и Настя отправилась домой ещё слегка взбудораженная, но уже не столь безумно-порывистая.
* * *
– Катенька, посмотри-ка, что я сегодня получил за работу! Представляешь, Зарубиной не хватило денег на все переустройства! Ну, посмотри, посмотри! – говорил Михаил Александрович, входя в гостиную и на ходу доставая из внутреннего кармана щегольского пиджака небольшую коробочку. Михаил Александрович, может быть и не отдавая себе в том отчёта, был эстетом. Он не относил себя к декадентам, но читал Джона Китса и Перси Шелли, любил всё изящное и тщательно заботился о своём внешнем виде. Имея весьма привлекательную стройную фигуру, пышные волнистые волосы, выразительные тёмно-серые глаза, молодой архитектор одевался всегда по моде, носил пенсне и курил трубку. Собственно, тяга к прекрасному и послужила причиной того, что он согласился принять в счёт платы за работу (только отчасти, конечно) красивую дорогую вещицу