Гулы. Книга вторая: Мухи и пауки. Сергей Иванович Кириенко
ены мрака… За час до восхода солнца с юга долины налетел сильный ветер. Он растрепал бумажные афиши на рекламных тумбах кинотеатров, поднял мусор на окраинах города, отбил барабанную дробь незапертыми ставнями окон. Через час над Морте-Коллине показался край бледно-розового диска солнца. Южный ветер внезапно усилился, и под его порывами серые тени, прятавшиеся на узких улочках города, лопнули, словно ветхое одеяло, и клочьями рваной бумаги унеслись прочь. Спустя еще полчаса солнце выбралось из-за холмов – в Террено начался новый день…
В своем доме на севере города проснулся Франческо Борзо. Несколько минут он лежал на кровати, прислушиваясь к ветру на улице. Под его порывами росшие под окном магнолии раскачивались и били своими длинными ветвями по стеклу. Получался странный звук – словно диковинное чудовище скребло когтистыми ложноножками по оконной раме. Впрочем, уже через пару минут после того, как Франческо открыл глаза, завывания ветра на улице стихли. Вскоре прекратились и постукивания ветвей по стеклу. Остался слышен лишь шорох листвы.
Повернув голову, Франческо взглянул на лежащую рядом жену – Мальда Борзо спала на животе, повернув голову в сторону мужа. Несмотря на то, что в прошлом году ей перевалило за тридцать, она всё еще была хороша: черные волосы мягко оттеняли ее плавно изогнутые губы и нос, длинные ресницы закрывали небесно-голубые глаза…
Несколько секунд Франческо смотрел на расслабленное сном лицо Мальды. Когда-то один лишь взгляд на это лицо вызывал у него желание. Сейчас он смотрел на него спокойно. Лицо и тело Мальды не вызывали у него больше неодолимой потребности срывать с нее одежду и валить на первый попавшийся диван.
Он двинул под одеялом рукой и помял ладонью ягодицу жены. Она была мягкой и теплой – какой он и помнил ее на протяжении последних десяти лет. В его движении не было ничего от страстного любовника – это был обычный жест мужа, давно привыкшего к телу супруги, не вызывающему у него больше особой страсти. Теперь свою страсть он всё чаще выплескивал в небольшом доме на юге города, куда верный Баррио доставлял ему молоденьких горожанок, удовлетворяющих все его капризы и не требующих взамен ничего, кроме нескольких купюр с тремя ноликами… Догадывалась ли Мальда о том, что он изменяет ей? Возможно, она что-то и чувствовала – подспудно, своим женским чутьем, – но виду не подавала. Наверное, она понимала, что их любовь, вспыхнувшая когда-то, не может полыхать вечно. Впрочем, сейчас их соединяло нечто большее, чем телесная близость и секс, – их дочь Фернандина. В последние годы она стала смыслом существования Мальды, да и в жизни самого Франческо заняла одно из важнейших мест. Часто, глядя на золотистые кудри дочери и слыша ее веселый смех, он ощущал непонятное удовлетворение, которое не могли доставить ему ни занятия сексом с молоденькими терренками, ни игра в рулетку, ни его каждодневная «работа».
Поднявшись с кровати, Франческо Борзо прошел в ванную комнату, примыкавшую к спальне, помочился в белоснежный унитаз и подошел к умывальнику. Остановившись напротив зеркала в золотистом ободке, посмотрел на свое отражение: из холодной глубины посеребренного стекла на него взглянуло лицо сорокалетнего человека, тронутое первыми морщинами и обрамленное черными волосами с несколькими седыми прядями…
…Его настоящая фамилия была Росси. Сорок лет назад он родился в Новом Орлеане в семье итальянского эмигранта в первом колене. Его отец был consigliere – советником – у одного из влиятельнейших боссов итальянской мафии Нового Орлеана. До восемнадцати лет жизнь Франческо шла своим чередом: достигнув соответствующего возраста, он пошел в начальную школу, затем – в колледж. После окончания колледжа его намеревались отдать в университет. Отец хотел сделать из него юриста, чтобы в дальнейшем он мог занять достойное место в жизни, а если пожелает – сменить его в семейном деле. Франческо не возражал. Пока же он довольствовался тем, что преподносила ему жизнь.
В колледже молодой Росси пользовался популярностью среди его женской половины. Так как от природы он не был застенчив, то к восемнадцати годам уже неплохо разбирался в женской анатомии и психологии. У него появилось несколько подружек (ни на одну из которых он, правда, не строил серьезных планов), и для того, чтобы выполнять их желания, ему требовались деньги. Родители его были люди хоть и строгие, но любящие, – Франческо не испытывал серьезных финансовых затруднений. Однако на каком-то этапе ему потребовались большие деньги, чем те, что давал ему отец, и Франческо решил самостоятельно добывать себе кое-что на карманные расходы.
Вместе с приятелем из колледжа он решил приторговывать наркотиками. Знакомый приятеля согласился снабжать их опием, который они должны были продавать после учебы в южном районе города. Отцу о своем решении Франческо, конечно же, не сказал, зная, что тот не одобрил бы его затею… Сначала всё пошло хорошо: деньги, которые получал Франческо, были хоть и не такими большими, как бы хотелось ему, но гораздо больше того, что он получал от отца, – теперь он мог полностью удовлетворять прихоти своих подружек. Так продолжалось несколько месяцев. Затем вдруг ему показалось, что за ними следят. Франческо поделился своими опасениями с приятелем, но тот сказал, что не замечал ничего подозрительного.