Призрак победы. Макс Глебов
пацаном», если можно так говорить о бесполом существе. В нем не было заносчивости и спеси, как в большинстве его соотечественников, зато он просто горел своим любимым делом и любую железяку, имеющую отношение к вычислителям готов был чуть не обнюхивать и облизывать, пока полностью с ней не разберется. Сигруд немного исказил специализацию Линга. Я бы назвал его не столько программистом, хотя в этом деле он тоже мог дать любому сто очков вперед, сколько системщиком, специалистом по сращиванию ежей с ужами в сетевом и вычислительном оборудовании. Именно это нам сейчас и требовалось.
Неожиданно для себя я увлекся этой несвойственной мне работой. Я начал знакомить Линга с интерфейсом вычислителя и быстро понял, что сам разбираюсь в этом деле весьма поверхностно. Линг же схватывал все на лету и задавал мне такие вопросы, что очень быстро мы поменялись ролями. Лингу было интересно. Он самостоятельно разбирался с вопросами, ответы на которые я не знал, а потом объяснял мне. В прошлой жизни, до войны, он был профессором, ну или как там у джангров называется эта должность. В общем, он учил студентов, причем не всяких, а элиту. Попасть к нему могли только лучшие, прошедшие многоступенчатый отбор. А мне вот повезло на халяву. В общем, мы продвигались. Вернее, продвигался Линг, а меня тащил за собой на веревочке, но, на удивление, я справлялся. Не ожидал от себя таких талантов. Сержант вон тоже пытался не отстать от меня этом деле, но быстро потерял нить и ограничивался теперь функциями подай-принеси. А я ничего, держался как-то.
У джангров мимика какая-то своя, специфическая. Во всяком случае, ничего похожего на улыбку я у них никогда не видел. Но иногда, мне кажется, я чувствовал одобрение со стороны Линга, временами смешанное с удивлением. Может я и впрямь ошибся с выбором профессии, но выбора-то, собственно, в тот момент и не было. Шла тяжелая война и восемнадцатилетнему парню оставалось выбирать только род войск, да и то не факт, что этот выбор кто-то стал бы учитывать.
Через пару недель Линг заявил, что не видит ничего невозможного в сращивании двигателя и энергетической установки эвакуационного транспорта с вычислителем и системами управления человеческого корабля. Он рвался немедленно приступить к перестановке всего нужного оборудования на корабль джангров, но мы с Сигрудом вынуждены были охладить его пыл.
– Коллега, не торопитесь, – твердо заявил Лингу Сигруд, – у нас остаются нерешенными очень важные вопросы. Мы пока не знаем, что делать с полуразрушенным корпусом транспорта и как привести корабль в вертикальное положение. С взлетом и разгоном для гиперпрыжка тоже возникнут проблемы. Четыре из шести внутрисистемных двигателей не подлежат восстановлению, а мощности оставшихся двух не хватит.
Сигруд мне не нравился с самого начала, но в этом вопросе я вынужден был его поддержать. Уродовать наш корабль, служивший нам всем в последние недели единственным домом, без уверенности в конечном результате мне совершенно не хотелось.
Линг, надо отдать ему должное, наши аргументы