Наука убеждать (опыт обоснования проективной истины). Г. Л. Ильин
что наука отделилась от нравственности в той мере, в какой она перестала подчиняться определенным и именно религиозным нравственным требованиям и поскольку она не имела собственных, – разработка нравственных принципов не была задачей науки, противоречила ее пониманию объективной истины как независимой от интересов и желаний людей, а следовательно, и этических норм.
Формирование нравственности происходит, как известно, прежде всего в семье и школе. Причем с распространением всеобщего и массового образования эта роль все больше переходила к школе. На всем протяжении истории развития индустриального общества массовое светское образование выступало своего рода заместителем религии в вопросах этического воспитания: по мере секуляризации общества, по мере того как церковно-приходские и воскресные школы заменялись светскими, по мере того как религиозные представления вытеснялись научными, религиозная этика теряла свое влияние.
Образование само по себе, как социальный институт, не несет какого-либо этического содержания, оно может быть либо религиозным, либо научным, в зависимости от знаний, которые оно дает. Отделение религии от государства означало отделение образования от религии и превращение его в научное образование. Но научное образование не может быть подлинно этическим по соображениям, приведенным выше.
С другой стороны, трудовая, семейная, социальная этики, осваиваемые в современной школе в процессе воспитания, чаще всего представляют собой обрывки практической морали, столь же спорные, сколь и противоречивые, которые не выражают какого-либо цельного мировоззрения и не опираются на что-то подобное.
В настоящее время образование там, где оно стремится оставаться подлинно научным, разделяет судьбу науки в плане отношения к нравственным принципам: подобно науке, стремящейся к объективной истине, оно стремится создать личность, автономную в поведении, не зависимую в своем понимании мира от общественных взглядов и оценок.
Но в основе такого рода воспитания лежит вполне определенная мораль: мораль нигилизма и релятивизма, особенно пагубная для молодого поколения. Представители более взрослого поколения рано или поздно обнаруживают, что такой независимости, как и ничьей истины быть не может, но это уже приобретение «житейского», а не научного образования.
По сей день остается загадкой как для отечественных, так и для зарубежных политологов и аналитиков внезапный и стремительный распад «советской империи». В свете сказанного можно с уверенностью утверждать, что важнейшей его причиной стали вовсе не многолетняя «вражеская пропаганда», не «заговор жидомасонов», не всемирная победа либерализма, остановившего бег истории [64, 1990], не «иуда-предатель» Горбачев и даже не «беловежский сговор», а кропотливая, ежедневная деятельность миллионов советских учителей и преподавателей, исповедовавших научное мировоззрение и обращавших в него в обязательном порядке неофитов на протяжении семи десятилетий