Невинные. Джеймс Роллинс
все же закрывать глаза на чудовище внутри его, только что подкрепленное парой капель алого, было невозможно. Оно алкало присоединиться к этому другому, кормиться, забывшись, безоглядно отдавшись сему простому позыву.
Дабы насытиться, утолить свою жажду по-настоящему впервые за годы и годы.
Бернард зашагал быстрее, опасаясь утратить волю, поддаться этому вожделению, – пока не достиг лестницы в дальнем конце.
И был остановлен безмолвием.
Позади него всякое биение сердец прекратилось. Эта недвижность парализовала его, и он замер, не в силах шелохнуться, пронзенный осознанием собственной вины.
А затем от купола отразился противоестественный визг – это сангвинисты наконец-то прикончили тварь, осуществившую свое предназначение.
Боже, прости меня…
Избавившись от этого зловещего безмолвия, Бернард побежал по ступеням и через петляющие коридоры под мечетью. Путь вел его в самые недра города. Насыщенная вонь резни преследовала его по пятам, таясь в тенях духами усопших.
И наконец повеяло новым ароматом.
Вода.
Упав на четвереньки, Бернард пополз в тесный туннель и узрел впереди мерцающий свет, манивший его, будто мотылька. В конце туннеля распахнулась пещера – достаточно высокая, чтобы выпрямиться во весь рост.
Выбравшись в нее, он встал на ноги. На одной стене висел тростниковый факел, бросавший мерцающие отблески на поверхность водоема с черной водой. Высокий потолок покрывал толстый слой копоти, скопившийся за многие поколения.
Едва Бернард ступил шаг вперед, как из-за валуна поднялась женщина. Сверкающие волосы цвета эбенового древа рассыпались по плечам, ниспадая на ее простую белую сорочку, гладкая и безупречная темно-коричневая кожа сияла. С изящной шеи свисал металлический осколок длиной с ее ладонь, подвешенный на золотой цепочке, покоясь между грудей правильной формы, проглядывающих сквозь полотняное одеяние.
Бернард стал священником уже давно, но его тело отреагировало на ее красоту. С громадным усилием он заставил себя встретиться с ней взглядом. Ее сияющие глаза глядели на дно его собственных оценивающим взором.
– Кто вы? – вопросил Бернард. Он не слышал биения ее сердца, но нутром знал, что она иная, чем тварь, сидевшая в клетке, иная даже, чем он сам. Даже издали он ощущал тепло, исходящее от ее тела. – Хозяйка Колодца?
Это прозвище он нашел выписанным на древнем листе папируса вкупе с картой того, что лежит внизу.
Она пропустила вопрос мимо ушей.
– Еси не готов к тому, что ищешь, – просто сказала она. Слова прозвучали на латыни, но акцент показался ему архаичным, древнее его собственного.
– Я ищу лишь знания, – парировал он.
– Знания? – Это единственное слово прозвучало горестно, как панихида. – Здесь обрящешь лишь разочарование.
И все же, должно быть, она осознала его решимость. Отступив в сторону, смуглой рукой с длинными, изящными пальцами указала на водоем. Плечо ее опоясывала