Сергеи. Сергей Салтыков
почему, но я вдруг явно представил себе, как мужчина сейчас, поскользнувшись в очередной раз, не удержит равновесие и упадет. Падая, он сначала взмахнет правой, свободной рукой. Потом – левой с авоськой. Распластавшись на мокром льду, он не увидит, как пакет кефира, словно камень из пращи, вылетит из авоськи. Описав крутую дугу, громко шмякнется о лед. По законам гидродинамики, находящийся в нем кефир разорвет верхний угол пакета и мощной струей вырвется наружу, прочертив на льду белоснежную полосу. Только я об этом подумал, все именно так и произошло! Теперь уже не мысленно, а воочию, я наблюдал и взмах руки, и полет пакета, и струю кефира. Пораженный случившимся, резко остановился, едва тоже не растянувшись на льду. Долго стоял и обалдело смотрел на распластанное тело, даже не сообразив оказать ему какую-нибудь помощь. Несчастному помогли подняться другие прохожие. Выслушав мой рассказ и прилагавшиеся к нему вопросы, Белянов ответил, как обычно, коротко и ясно: " Это ты его толкнул своей мыслью!" Я не стал с ним спорить, хотя меня и подмывало в этой связи, обсудить и прояснить с ним ту давнюю историю с броском мяча в спортзале. Мое материалистическое мировоззрение и сверхактивный образ жизни поневоле дистанцировали меня от Белянова, препятствовали нашему сближению и более частому, системному общению. Порой мы не виделись по нескольку месяцев. Однажды, при очередной встрече, я рассказал ему, что наконец-то достал и прочитал монографию Карла Леонгарда "Акцентуированные личности". В ответ я надеялся услышать, если не похвалу, то хотя бы, сдержанное одобрение. Обретение и освоение такой редкой и интересной книги по психологии личности и межличностных отношений, я расценивал значимым шагом в своем личностном и профессиональном росте. Вместо этого я услышал ненавязчивый совет найти и прочитать книгу Пьера Абелляра "Да и нет". Меня немного задевали подобные советы. В них я подозревал какое-то наставничество, скрытые попытки корректировать мои предпочтения и убеждения. Промолчав из вежливости, я даже не задал Сергею ни одного вопроса ни о книге, ни о ее авторе. Поостыв, через время попытался ее найти. Но ни в библиотеках, ни у барыг на книжных развалах, о ней никто даже не слыхал. Лишь в областной научной библиотеке, в каталогах, нашел ссылку на автора и короткую аннотацию этой книги, изданной на французском языке малым тиражом. Оказалось, что ее автор – средневековый религиозный философ, ставивший в своих трудах знак равенства между знанием и верой. А в наши социалистические анналы упоминание о нем затесалось лишь потому, что он спорил и конфликтовал с папским начальством римской католической церкви. Еще он вызвал у меня сочувствие тем, что был насильно кастрирован своими противниками. Но не за философские или религиозные убеждения, а за совращение своей юной ученицы. Книгу я не нашел и не прочитал. Зато, сделал некоторые новые выводы о Белянове. Прежде всего, я предположил, что он в своем самообразовании использует более широкий круг источников, чем мне казалось