Брат Смотрящего. Паша Уральский
разговорчивый паренек Миша. Он предложил выйти на лестничные пролеты. Негласно это место считалось курилкой. Охуенная детская больница, правда? Там я повстречал вчерашних мародеров, и сначала подумал, что сейчас они будут меня бить, но все вышло немного иначе. Миша закурил сигарету, с ухмылкой глядя на меня снизу вверх, и задумчиво спросил:
– Ногами, значит, махать любишь? Крутой, значит?
– А в чем, собственно, проблема?
– Проблема в тебе, новенький. Ты еще не понял, куда попал? Вот, полюбуйся видом из окна – через дорогу от больницы тот самый приют «Счастье», где тебе придется жить с нами очень-очень долго. С нами дружить надо, а ты с первых дней ногами машешь, как циркулем, нехорошо так делать, понимаешь?
Я пытался оправдаться и объяснить, что защищал свои вещи, но меня будто никто не слышал. По их мнению, я оказался нехорошим беспредельщиком, и за мой поступок мне придется держать ответ, но не в больничке, а в приюте, а вот это уже попахивало крупными неприятностями. Эти ребята меня больше не трогали, но с того дня они не упускали возможности напомнить о скорой расплате. Это создавало очень гнетущее ощущение. Представьте: вам больше некуда идти, и вас больше никто и нигде не ждет, а тут параллельно тебе каждый день шипят в спину:
– Молись, новенький, в приюте тебе пизда!
Глава 2 «ПРОПИСКА»
Вскоре из больницы выписали Виталика, и я остался в палате совсем один. Другие «домашние» со мной дружить не спешили, а приютские точили на меня зуб, абсолютно этого не скрывая. В тот момент я для себя твердо решил, что, если все будет туго, то устрою побег. Я понятия не имел, куда бежать, но элементарная мысль свалить в другой приют мне казалось очень даже заманчивой.
Я уже не помню, сколько дней провел в больнице, но хорошо запомнил первый день в приюте. Это было типовое двухэтажное здание детского сада советского образца из железобетонных блоков, вот только вместо детского сада там был приют для детей-сирот.
Меня завели в кабинет, где уже заседала куча женщин. Они тут же стали докладывать все сведения обо мне в сторону директора. Эта была пожилая женщина с добрым лицом, что немного вселяло спокойствие. На душе полегчало – все-таки, здесь не гестапо. Они говорили обо мне, при этом не обращая на меня никакого внимания. Создавалось ощущение, что меня пытаются продать, словно негра на ярмарке. Типа, «посмотрите на его здоровые зубы и сильные ноги, этот ниггер будет хорошо работать в поле!» Ну, во всяком случае, мне казалось, что все выглядело примерно так.
Директор взяла бумаги и, не поднимая головы, досадно произнесла:
– Ни отца, ни матери?
Вот тут одна из женщин возразила:
– У него, кстати, есть старший брат!
Директор впервые посмотрела на меня и с удивлением спросила:
– А почему про его старшего брата ничего в документах не указано?
В этот момент все изумленно уставились на меня. Ну наконец-то, первая встреча