Непризнанные гении. Игорь Гарин
писать романы и оперу – можно не страдая; но учить людей их благу, которое всё только в отвержении от себя и служении другим, и выражать сильно это учение нельзя без отречения.
До тех пор была церковь, пока учителя терпели и страдали, а как только они стали жирны, кончилась их учительская деятельность. «Были попы золотые и чаши деревянные; стали чаши золотые – попы деревянные», – говорит староверческая пословица. Недаром умер Христос на кресте, недаром жертва страдания побеждает всё».
Стефан Цвейг: «Но судьба любит облекать в трагические формы именно жизнь великих людей. На самых могучих пробует она самые могучие свои силы, противопоставляет их планам бессмыслицу событий, пронизывает их жизнь таинственными аллегориями, загромождает их путь препятствиями, дабы укрепить их на пути истинном.
Последние титаны нашего мира – Вагнер, Ницше, Достоевский, Толстой, Стриндберг, все в дополнение к созданным ими художественным произведениям получили в удел драматическую жизнь».
Ромен Роллан: «Чем больше вникаешь в жизнь великих творцов, тем больше поражаешься изобилию несчастий, переполняющих их существование. Они не только подвергались обычным испытаниям и разочарованиям, которые особенно сильно задевали их повышенную чувствительность, но и самая гениальность их, опережавшая современность на двадцать, пятьдесят, а иногда и на несколько сот лет и потому создававшая вокруг них пустоту, обрекала их на отчаянные усилия, так что они едва могли жить, а не то что победить. Значит, и герои человечества, на которых с благоговением обращены взоры потомков, – и эти вечные утешители всех одиноких были «pauvres vaincus, les vainqueurs du monde» – «победители мира, несчастные побежденные»».
Свидетельствует Н. Бердяев: «Гениальность есть “мир иной” в человеке, нездешняя природа человека. Гений обладает человеком как демон. Гениальность и есть раскрытие творческой природы человека, его творческого назначения. И судьба гениальности… всегда жертвенна и трагична… Поэтому гениальная жизнь есть жертвенный подвиг. Гениальная жизнь знает минуты экстатического блаженства, но не знает покоя и счастья, всегда находится в трагическом разладе с окружающим миром».
Трагическая банальность культуры: раз гений – страдай. Несчастнейший, пишет о себе Датский Сократ. Всё: их судьбы, их безумие, их нищета, их одиночество, их самоубийства, их преследования, их казни, сожжение их книг, их исповеди-стоны – всё свидетельствует, что это правда. Даже статистика – на многих Свифтов и Шуманов – один Гёте и один Штраус.
Страдания, великие испытания: привилегия высших натур: чем божественнее натура, тем больше несчастий испытывает она.
Триумфальное шествие гениальности начинается из бездны мрака: гений рождается в убожестве, живет в боли и страхе и умирает в нищете. Жизнь не просто не балует – она с дьявольским ожесточением и упорством преследует его. Так и кажется: трагедия, великие испытания, внешние и внутренние препятствия – непременные условия реализации великого духа. И. В. Гёте так и говорил: «Мастер познается в самоограничении», а Л. Н. Толстой уточнял: «Призвание можно распознать и