Фаворитка мятежного герцога. Морвейн Ветер
3. Опальный герцог
Виктор покинул дворец наутро после венчания.
Шёл дождь. Туман застилал побережье, проносившееся за окном нелюбимой кареты – Виктор нечасто пользовался закрытым экипажем, предпочитая ездить верхом.
Мишель сидела на козлах вместе с кучером, и Виктор получил возможность несколько часов провести в одиночестве и размышлениях.
Мишель была права, пришло время переходить к действию, и благосклонность юной леди Бомон была кратчайшей дорогой в покои монарха.
Мишель, как и многие другие, ждала, что Виктор возьмёт Карион в свои руки и сожмёт его в железном кулаке.
Дом герцога Корнуольского принимал всех, кого не устраивал двор. Всех отлучённых, всех, кого король намеренно или случайно оскорбил, всех, кто хотел что-то изменить в жизни Кариона.
В этом, пожалуй, и состояла одна из проблем – Виктор отлично представлял, что станет с этой разношёрстной сворой отщепенцев, каждый из которых был уверен в собственной правоте не меньше Генриха, когда солнце изменит свой ход, и Виктор наденет королевский венец. Они перегрызутся – и не исключено, что заодно загрызут его самого.
Виктор с детства слышал о том, что он, быть может, по крови наследник Генриха II. Ему нравились эти байки, тем более что они имели под собой некоторые основания – отец нынешнего монарха всегда оказывал особое внимание и его матери, и ему самому. Вплоть до самой смерти прежнего короля им были предоставлены лучшие апартаменты в имении короля – те, в которых теперь жила Анна Бомон.
Но старый король умер, а нынешний Генрих не меньше Виктора слышал баек о том, что у прежнего монарха есть ещё один сын. Виктор плохо знал Генриха в молодости, потому как тот редко бывал в доме отца – в отличие от него самого. Генриха обучали в университетах на материке, и стоило ему закончить одно обучение, как начиналось другое. Все, включая самого Виктора, отлично видели, что король попросту отсылает от себя нелюбимого старшего сына.
Зато стоило Генриху II почить, как всё перевернулось. Новый король взошел на престол, напрочь забыв об обучении и монастырях. Все, кто до сих пор радовался его отсутствию, в лучшем случае отправились в изгнание, в худшем – лишились головы.
Виктору повезло. Он был отправлен служить в приграничный гарнизон. Будто бы специально для него Генрих развязал на материке первую и единственную свою войну – войну с Ганолой, к которой королевство было не готово. Корабли горели, будто спичечные коробки. Атаковать с моря укрепления оказалось практически невозможно. И по всем правилам стратегии и тактики Виктор должен был пойти на дно тихо и бесшумно вместе с сотнями своих соратников, – но случилось иначе, и из двухсот судов, посланных молодым королём на смерть, «Артемида», несшая на себе гвардейский полк Виктора, оказалась едва ли не единственной, достигшей берега. Командир полка погиб ещё в море, и Виктор, взяв на себя командование, во главе двух десятков гвардейцев захватил злополучный форт, прекратив сражение. Виктор на всю жизнь запомнил