Двойники. Серия «Лунный ветер». Вероника Ткачёва
в Алёнину голову не приходило.
«Но Светка… как она-то могла так со мной поступить?!» – в отчаянии думала девушка.
Так и прошёл Алёнин учебный день – никто её не узнавал или не хотел узнавать. Было ужасно неприятно каждый раз переживать это состояние, когда знакомый человек смотрит на тебя и не видит, словно ты пустое место, словно ты сделала ему какую-то гадость.
Девушку обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, ощущалась утренняя лёгкость и первозданность. Алёна походила на человека, который долго был одет в громоздкое, тяжёлое пальто. Так долго, что уже почти сросся с ним, привык к нему, стал воспринимать чуть ли не частью себя. А тут вдруг сбросил с себя это пальто и – о боже, лёгкость какая, счастье какое! С другой стороны, её не покидало ощущение потери чего-то значимого. Эта потеря создавала внутренний неуют при общении с людьми. Словно в её одежде теперь не хватало неудобной, но важной детали, отсутствие которой сделало Алёнин костюм неприличным в глазах окружающих.
Чтобы прийти в себя после такого трудного учебного дня, девушка решила поехать к родителям. Без звонка, без предупреждения, просто приятным сюрпризом завалиться к ним… к себе, в свой дом, где она выросла. Алёна знала, что у мамы сегодня свободный день.
Мама работала учителем в школе, преподавала русский язык и литературу. Папа – физик, всю жизнь проработавший в закрытом «ящике». «Ящик» давно развалился, но папа по-прежнему был верен родному институту, вернее тому, что от него осталось. Зарплату ему платили смешную, но папа был настоящим подвижником и бессеребренником от науки. К тому же он был талантливым учёным, что-то там изобрёл… или открыл… какой-то эффект, кажется. За что получил крупную международную премию. Бо́льшая часть премии пошла на помощь нищим коллегам-физикам и на закупку оборудования для дальнейших исследований. Но что-то из этих денег всё же перепало и семье.
На втором курсе девушка твёрдо заявила, что решила начинать самостоятельную жизнь, а посему намерена снимать комнату и жить отдельно от родителей. Мама поплакала, но потом, переступив через себя, согласилась и даже помогала уговаривать отца, который ещё болезненнее отнёсся к такому решению дочери. Часть папиной премии очень пригодилась тогда для оплаты Алёниной комнаты.
Со временем девушка нашла скромный приработок – у неё ещё со школы был прекрасный английский. И теперь она подвизалась в небольшой фирмочке, выполняла для них переводы. В основном приходилось переводить инструкции к бесконечной бытовой технике, которая буквально завалила страну после глобального дефицита, царившего в стране не так уж и давно, особенно если смотреть на происходящее глазами иторика. Через год появились первые небольшие публикации в газете, за которые Алёна получала скромные гонорары. Иногда девушка давала уроки русского языка старшеклассникам, вперемешку с уроками английского для детишек помладше. В общем, потихоньку перебивалась. Да и родители помогали