Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики. Адам Туз
работало в оптовой и розничной торговле, связанной с текстильной промышленностью. В целом на текстильную и швейную отрасль приходилось чуть менее 20 % занятых в промышленности и не намного меньшая доля производства. В смысле численности занятых производство тканей и одежды имело большее значение, чем машиностроение, электротехническая промышленность, химическая промышленность или добыча угля. И тем более серьезными были последствия решений о резком сокращении поставок импортных хлопка, кожи и шерсти, на которые приходилось 80 % требовавшегося этому сектору сырья.
Однако выбор был неизбежен. В 1934 г. на импорт сырья для текстильного и кожевенного производства приходилось не менее 26 % общей стоимости импорта. Если Рейхсбанк и Министерство экономики всерьез собирались ограничить германский импорт при одновременном продолжении перевооружения, то текстильная промышленность была обречена на роль главной жертвы. Поэтому неудивительно, что первые надзорные агентства Рейха были созданы ради контроля над импортом хлопка и шерсти. К лету темпы роста в текстильной отрасли настолько снизились, что берлинские агентства начали беспокоиться по поводу возможных массовых увольнений. Для того чтобы процесс создания рабочих мест не пошел вспять, был издан указ, запрещавший текстильным фабрикам работать больше 36 часов в неделю. Вместе с тем был наложен полный запрет на новые инвестиции в текстильное производство. Любое увеличение производственных мощностей в этой сфере разрешалось лишь с согласия Министерства экономики. Неудивительно, что эти меры привели к панической скупке тканей как коммерсантами, так и потребителями. В народной памяти все еще были живы воспоминания о лишениях Первой мировой войны. С тем чтобы развеять страх перед инфляцией, Министерство экономики предприняло первые шаги к систематическому контролю над ценами, начав с текстильного сектора. Они позволили сбить первую волну спекуляций. Однако с учетом необходимости ограничить потребление импортных хлопка и шерсти режим не был заинтересован в сохранении низких цен на одежду. После 1934 г. текстильная промышленность выделяется даже в официальной статистике как сектор германской экономики, в котором был разрешен наиболее заметный рост цен.
Не может быть сомнений в том, что режим заплатил высокую политическую цену за экономические затруднения 1934 г. Все имеющиеся у нас сведения о состоянии общественного мнения – главным образом это тайные доклады региональных отделений гестапо – подтверждают то, что летом 1934 г. экономические проблемы, вызванные валютным кризисом, беспокоили жителей Германии гораздо больше, чем «Ночь длинных ножей» с ее кровавыми эксцессами. Упрощенная точка зрения, согласно которой гитлеровский режим завоевал доверие немцев своими успехами в создании рабочих мест, просто не подтверждается фактами[297]. При всей стремительности восстановления экономики последняя не вернулась к докризисным показателям даже к первой половине 1935 г. В стране по-прежнему насчитывались миллионы безработных, многие
Как вкратце отмечалось в: I. Kershaw,