Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики. Адам Туз
экономик, жители Германии в 1930-е гг. уже целиком погрузились в потребительский мир Голливуда, но в то же время миллионы людей жили по три-четыре человека в комнате, не имея ни ванных комнат, ни электричества. Автомобили, радиоприемники и прочие атрибуты современной жизни – такие как бытовые электроприборы – были доступны лишь элите общества. Оригинальность национал-социализма заключалась в том, что Гитлер, вместо того чтобы смириться с местом, занимаемым Германией в глобальной экономической системе с ее доминированием богатых англоязычных стран, стремился мобилизовать накопившуюся у населения неудовлетворенность, чтобы бросить эпохальный вызов этой системе. Повторяя то, что европейцы творили по всему земному шару в течение трех предыдущих столетий, Германия собиралась построить свой собственный имперский хинтерланд; захват обширных земель на востоке дал бы ей как самодостаточную основу для накопления богатства, так и платформу, необходимую для победы в грядущем состязании сверхдержав с участием США.
Соответственно, агрессивность гитлеровского режима прочитывается как явная реакция на трения, порожденные неравномерным развитием глобального капитализма, – трения, которые, разумеется, сохраняются по сей день. Но в то же время понимание экономических основ способствует более обостренному осознанию глубокой иррациональности гитлеровских замыслов. Как будет показано в книге, гитлеровский режим после 1933 г. осуществил действительно выдающуюся кампанию экономической мобилизации. Выполнявшаяся Третьим рейхом программа перевооружения представляла собой самое масштабное перемещение ресурсов, когда-либо предпринимавшееся капиталистическим государством в мирное время. Тем не менее Гитлер оказался не в состоянии изменить сложившийся экономический и военный баланс. Экономика Германии оказалась просто недостаточно мощной для того, чтобы создать вооруженные силы, требовавшиеся для победы над всеми ее европейскими соседями, включая и Великобританию, и Советский Союз, не говоря уже о США. Хотя Гитлер в 1936 и 1938 гг. добился блестящих кратковременных успехов, дипломаты Третьего рейха не сумели сколотить антисоветский альянс, предлагавшийся в Mein Kampf. Перед лицом войны с Великобританией и Францией Гитлер в последний момент был вынужден пойти на оппортунистическое соглашение со Сталиным. Ошеломляющая эффективность бронетанковых сил, этого deus ex machina первых лет войны, до лета 1940 г., несомненно, не являлась основой стратегии – она стала сюрпризом даже для германского руководства. И при всей несомненной эффектности побед германской армии 1940 и 1941 гг. они не носили решающего характера. Таким образом, мы приходим к поистине умопомрачительному выводу о том, что Гитлер в сентябре 1939 г. начал войну, не имея сколько-нибудь внятного представления о том, как одержать верх над своим главным противником – Британской империей.
Почему Гитлер решился на такую сверхрискованную ставку? Это, несомненно, ключевой вопрос. Даже если