Юна – единственная. СветЛана Павлова
для особо почетных зрителей уже были заняты дамами в креналинах, изящных шляпках, и с веерами в руках, их сопровождали не менее напыщенные и важные кавалеры.
Зрительный зал постепенно заполнялся людьми. По углам горели канделябры, а большая люстра освещала всё пространство зала.
Такую картину наблюдала пара, стоя на сцене, до поднятия занавеса, через маленькую дверь в глубине, в щелку рассматривая партер.
– Опять он, – со злостью пробормотал Дин, впиваясь взглядом в третий ряд партера.
На стуле сидел человек лет двадцати трёх, элегантно одетый в жемчужно-серый костюм, отделанный серебряным шнуром. Его аристократическое лицо имело высокомерно-заносчивый вид. Он деловито беседовал с другом, нервно бросая взгляд на закрытый занавес.
– Мистер Дин Фритт, вы обещали, что больше не будет повода к ревности, – прошептала миленькая блондинка двадцати лет, закрывая ладонями глаза своего возлюбленного, тем самым уводя от непристойного занятия подглядывать. – Ты нарушаешь нашу клятву: быть всегда вместе и…
– И верить друг другу, и чтобы не случилось, наша любовь будет жить столько, сколько отпустил нам господь бог, – докончил Дин фразу и обняв девушку, поцеловал в губы. – Я люблю тебя Дейзи, моя маленькая маргаритка. А тот тип мне действует на нервы.
– Это повод лишний раз убедиться в том, что я гениальная актриса, и на следующей неделе стану твоей законной женой, – ответила Дейзи. – После спектакля я верну герцогу его подарки.
Дин обхватил ладонями личико Дейзи, эти глаза никогда не врут, а губы говорят только правду. Сколько раз ему хотелось уйти из труппы, но жизнь без средств, всегда сдерживала, к тому же, он был предан искусству игры на сцене. Но чтобы защитить любимую – он был готов на всё.
– Мне Уильям Конгрив15 пообещал роль в его «Двойной игре», – проговорил он.
– Вот это да. Я читала пьесу, это что-то потрясающее, – улыбнулась она. – Он будет свидетелем на нашей свадьбе.
– Согласился? – Дин чуть не подпрыгнул от удивления. – Перед тобой никто не устоит.
Один за другим прозвучали три громких удара гонга, возвещающих о начале действа пьесы.
Темно-красный бархатный занавес медленно поднялся, заиграли музыканты.
– Вот она, – шепнул герцог Уитфорд своему другу.
– Чарльз, ты сошёл с ума, – ответил тот. – Она же актриса.
– Я её украду, – улыбнулся молодой человек. – Уже всё подготовлено.
После спектакля Дейзи получила огромный букет роз с запиской от герцога Чарльза Уитфорда с просьбой выйти в сад возле театра.
– Чёрт, сукин сын, франт напыщенный, – Дин разорвал записку на мелкие кусочки. – Ты никуда не пойдёшь.
– Я должна расставить все точки, – ответила она и нежно взяла его за ладонь, сжимая в своих руках. – Ты же обещал.
Дин поцеловал её руки и обняв, прижал к себе. Его сердце стучало, предвещая что-то нехорошее.
– Будь осторожна, – он поцеловал её в губы и разжал объятия.
Дейзи