Великая русская революция, 1905–1921. Марк Стейнберг
Безусловно то, что в петиции, с которой рабочие пришли к Зимнему дворцу, противоречивым образом сочетались друг с другом традиционная тональность смиренного обращения к «царю-батюшке» за защитой и помощью и весьма смелые и современные требования: создание конституционной и репрезентативной политической системы, принципы которой должно было выработать Учредительное собрание, выбранное в ходе всеобщего, тайного и равного голосования, государственные меры по улучшению условий жизни и работы и борьбе с бедностью, легализация профсоюзов и забастовок, а также гарантированные «свобода и неприкосновенность личности, свобода слова, печати, свобода собраний, свобода совести в деле религии». При составлении этих актуальных политических требований Гапону оказали помощь участвовавшие в его рабочем движении, опекаемом полицией, социалисты, также руководствовавшиеся разными мотивами[58].
И петиция, и шествие рабочих, и революция, к которой оно привело, стали плодами предыдущих лет. Свою роль при этом сыграл негативный опыт жизни в условиях бюрократической и авторитарной власти, сильных ограничений в личной и гражданской свободе, глубокого классового, этнического, религиозного и гендерного неравенства, а также совсем недавно дополнившей их и еще не закончившейся катастрофической войны с Японией. Но, кроме этого негативного опыта, существовал и позитивный опыт образованных элит (постепенно перенимавшийся все более широкими кругами русских людей), усвоивших и поддерживавших либеральные и радикальные аргументы о естественных и всеобщих правах человека и человеческом достоинстве и о необходимости создания гражданского общества с гарантиями свобод, фундаментальных гражданских прав и участия в управлении страной на местном и на национальном уровнях. Эта история действительных или мнимых несправедливостей и воображаемых альтернатив нашла отражение в петиции g января, причем в первую очередь даже не в содержании предлагаемых реформ, а в языке петиции, в которой прошлое и настоящее описывались как «деспотизм», «произвол» и «бесправие», вина за страдания народа возлагалась на «чиновников» и «капиталистов» с их «гнетом», а главной целью провозглашались «человеческие права».
В течение последующих недель и месяцев правительство столкнулось с кошмаром, который оно пыталось предотвратить посредством таких организаций, как полицейский профсоюз Гапона. Число забастовок и бастующих на протяжении 1905 г., когда волнения охватили всю империю, было выше, чем за все предыдущие годы, вместе взятые. Один за другим возникали нелегальные профсоюзы, за которыми в октябре последовали общегородские рабочие «советы», находившиеся под сильным влиянием интеллектуалов-социалистов. На улицах не прекращались демонстрации, иногда сопровождавшиеся насилием, а предъявлявшиеся властям требования становились все более политизированными и бескомпромиссными. К революции вскоре присоединились крестьяне, хотя их участие в большей степени проходило под знаком злободневных проблем, а не вопросов общенационального
Петиция рабочих Санкт-Петербурга для подачи царю Николаю II, 9.01.1905. Текст петиции (а также анализ ее черновых вариантов) см. в: А. Шилов. К документальной истории «петиции» 9 января