Тысяча и один гром. Антон Алеев
от донки мы нашли у него в печёнке.
Когда мы собрались уже уезжать и запаковали все свои вещи, провожать нас вышла вся семья Пахи – сам сорванец, добродушный дядя Петя, подаривший мне пряжку от ремня с якорем, и Галина Васильевна, ответственная комнатосдачница. Трогательную картину дополнил, неторопливо пришкондыбавший к месту прощания, Суслик. Он сел рядом с хозяевами, вывалил язык и принялся ухмыляться.
Пообещав вернуться на следующий год и непременно к ним же, мы обнялись с дядей Петей и вышли за калитку.
Галина Васильевна махала нам рукой.
Мы пошли по тротуару в направлении автобусной остановки, рядом трусил флегматичный Суслик.
– Надеюсь, он с нами до аэропорта не поедет? – обеспокоилась мама.
Но тут Галина Васильевна зычно позвала из-за ограды:
– Шустрик! А ну-ка, домой немедленно!
Мы недоумённо переглянулись, а собака остановилась и прислушалась.
– Шустрик! Я кому сказала! – повторила хозяйка.
Пёс виновато посмотрел на нас, повернулся и неторопливо побежал обратно.
– Шустрик? – непонимающе повторила мама. – Какой ещё Шустрик?
– Шустрик… – задумчиво протянул отец. – Шустрик… Суслик… Шустрик!
Тут наконец-то до нас дошёл весь смысл происходящего, и обнажилась страшная правда.
Бедный пёс. Ведь для нас он весь отпуск был Сусликом!
Тогда мы начали смеяться и смеялись очень долго, на остановке, по пути в аэропорт, в самолёте, уже дома, по приезду. А больше всего веселились почему-то зимой, потому что среди мороза и снега было особенно приятно вспоминать эту историю.
ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ КОТА
Верхотурье. Город на севере Свердловской области (в трёхстах километрах вверх от Екатеринбурга). В те времена, когда я бывал там в своём детстве, его провинциальная сущность сразу же бросалась в глаза. Тротуары в городе были из настеленных досок, а частные дома резными ставнями выдавали своё дореволюционное происхождение. В некоторых местах там было потрясающе красиво. Например, если смотреть с берега Туры, спустившись к ней с улицы, где жила моя бабушка Аня (мать отца), то можно было увидеть на повороте реки высокую скалу, на вершине которой стоял старинный кремль. Со скалы на другой берег тянулся длиннющий верёвочный мост. В Верхотурье были (и есть) и другие монастыри, в советскую эпоху они использовались стандартно – в них располагались исправительные колонии.
Природа тех мест тоже была соответствующая. Тёмные густые леса по ту сторону Туры, прозрачный воздух и необыкновенный запах свежести, расплескиваемый ветром от бегущей волны.
Ну и сама река была великолепна. Я всегда любил смотреть на текущую воду, но тут её движение завораживало. Тура была двулика, она могла пребывать либо в полноводном бурном состоянии, либо в обмелевшем и обессилившем. В перовом случае она могуче шуршала у ног,