Приключения Пиноккио – 2, или Тайна золотых монет. Владимир Майбородюк
третий день стоны Джеффри стали тише. А во второй половине его и вовсе прекратились. И если до этого они временами раздражали Карло, который, как ему казалось, делал все что мог, чтобы не причинять Джеффри боль, то теперь его беспокоило и даже злило то, что его тяжелая ноша, это гора мускулов, пусть и довольно потрепанных, больше не информировала его о своем состоянии. Прежним, привычным и доступным ей способом…
Было еще нечто, что тревожило и смущало Карло. Он не знал, как так получалось, и почему, но с недавних пор ему стало казаться, что он видит себя как бы со стороны… Видит себя увешанным оружием, с Джеффри на плечах, медленно бредущим по пересеченной местности, все чаще прислоняющимся к стволам деревьев, чтобы перевести дух, – видит, словно на большом, с объемным изображением, экране…
А еще, – он также не знал, что это было, – то ли шестое чувство, то ли интуиция, которая никогда его не подводила, то ли внутренний голос, но что-то подсказало Карло, и это беспокоило его больше всего, что следить за событиями, разворачивавшимися на том экране, мог не только он один. Следить за ними мог еще кто-то. И этот кто-то не сидел, откинувшись на спину сидения в полутемном зале кинотеатра. Нет, чтобы хорошо все видеть, он шел. Не спотыкаясь и чертыхаясь, как Карло, а ступая тихо, как ягуар, неслышно и словно просачиваясь меж лиан, высоких стеблей травы и стволов деревьев. Причем этот другой шел все быстрее и поэтому расстояние, отделявшее его от Карло с Джеффри, с каждой минутой все более сокращалось…
Вместе с непонятно откуда появившимся и нарастающим ощущением присутствия кого-то постороннего и приближающейся опасности, Карло все чаще посещала мысль о том, что выражение «выработал свой ресурс» очень скоро можно будет применить и по отношению к нему…
Вначале он противился ей, всеми силами гоня эту мысль, гоня прочь от себя, но она каждый раз, как ни в чем не бывало, возвращалась к нему снова, начиная звучать в его голове, подобно бьющему в набат колоколу. И вскоре Карло как бы даже и смирился с ее навязчивым присутствием.
– В конце концов я сделал все, что мог, – сказал он себе, в очередной раз остановившись у дерева, чтобы глотнуть так не хватавшего ему воздуха. – Правда, Джеффри в свое время сделал это лучше. Ну, что ж, это лишний раз говорит о том, что я – не он. И тут уже ничего не поделаешь… Да, тут ничего не поделаешь…
– Наверное, самый неприятный момент в жизни человека тот, – продолжал рассуждать про себя Карло, пытаясь дышать ровно и глубоко, – это когда под влиянием воздействующих на него извне отрицательных факторов он начинает понимать, что его физические возможности не безграничны. И что у них, как и у всего в этом мире, тоже есть предел. Предел, который положен им свыше. А это значит, что моей вины здесь нет. Нет совершенно…
Придя к такому выводу, Карло осмотрелся вокруг, поворачиваясь всем корпусом и ища глазами пригодное для привала место. Но затем, будто вспомнив что-то, и криво усмехнувшись, снова зашагал на восток…
Ближе к вечеру