Кто служил в армии, в цирке не смеётся. Сборник рассказов. Борис Геннадьевич Цеханович
отщипывали. Или в нашей дивизии, газон перед казармами 276 полка подстригали ножницами и безжалостно боролись с одуванчиками – газон с травой должен быть зелёным. Довольно забавно летом было видеть, как солдаты на карачках, с большими ножницами, шеренгой ползли по газону и ровненько стригли траву.
Остаток дня и вечера в разведбате был большой шухер. Весь батальон старательно наяривал сапожными щётками плац, тщательно обводя ваксой снаружи и внутри белые линии и квадраты для занятий по строевой подготовке. Но и когда плац стал аспидно-чёрным, суматоха лишь снизила накал, плавно перетекая в другую ипостась. Теперь солдаты бдительно охраняли по периметру плаца девственную черноту асфальта и до полуночи можно было слышать даже в офицерском городке истошные вопли: – Куда прёшь, лошара? Ослеп что ли чмошник?
По-моему, до домов доносились даже звучные и смачные удары. Да и после двенадцати часов по периметру плаца неутомимо маячили патрули разведчиков.
С самого раннего утра, ещё до подъёма, всё закрутилось уже теперь в пехоте. Яростно зевая, как прописано в Уставе – на ширину приклада, озверевшая пехота со всевозможными ёмкостями потянулась к машине с мукой, где раздачей распоряжался деятельный тыловой прапорщик. Тут же было чуть ли не всё командование полка и весь офицерский состав батальона, чью территорию нужно было превратить с маленькую, дикую, нетронутую цивилизацией Сибирь.
Перед тем как раздать муку, командир полка практически в танце, показал – как надо правильно, с его точки зрения, рассыпать муку именно тончайшим и равномерным слоем.
Наблюдая всё это со стороны, со своей учебной точки, я с грустью вспомнил Германию и один случай, когда на полигоне, в рядом стоявшей немецкой ракетной части, перегрузкой ракет руководил обыкновенный унтер-офицер. У нас бы на месте унтера с флажками стоял бы как минимум полковник – начальник ракетных войск и артиллерии дивизии. Так и здесь, командир полка, как бестолковый председатель херового отстающего колхоза, руководил дебильным мероприятием.
Но, тем не менее, к половине девятого всё было готово. Приехал зам командующего, поглядел, похмыкал и констатировал: – Потянет….
И всё прошло, в принципе, нормально, за исключением двух досадных моментов. Первый: не учли степень русского и широкого гостеприимства и то, что западный человек всю жизнь пил слабые алкогольные напитки – вина. На крепких они быстро сдуваются и «выпадают в осадок». Вот и здесь, французские гости долго реанимировались утром и вместо 9 часов утра, когда они должны осмотреть казармы и городок по лёгкому морозцу, их привезли пол двенадцатого дня. Когда солнышко пригрело и весело потекли по чёрному плацу звонкие мучные ручейки… И второе: хоть и было французам в том, тоскливом похмельном синдроме, плохо, но нашёлся и здесь умник, который всё-таки задал провокационный вопрос – А почему здесь снег белый, а вон там чёрный?
Командующий округа, сопровождающий и активно «вешающий лапшу» про могучую российскую армию, долго щурил глаза на предательски