Кто служил в армии, в цирке не смеётся. Сборник рассказов. Борис Геннадьевич Цеханович
как противно дрожат колени и руки и рухнул на стул.
– Фууууу…, ну не фига себе… Вот это пронесло…..
Больше азера, да и другие ко мне не лезли и не хотели больше устраивать проверки. Но и авторитета, как это не странно среди своих дембелей я не завоевал. Они банально защищали свой дембель, мигом сообразив, что если командира взвода на их глазах отлупят, а они не защитят, то дембель для них окажется в туманной дали. Избитого прапорщика батареи командование полка им не простит. Поэтому они так активно влезли в ситуацию. Они также активно продолжали саботировать все мои распоряжения, указания и приказы и дальше. Комбат ударился в свои личные дела. Богданов тоже. Поэтому нам со старшиной приходилось тяжело. На этом фоне Коля Дигусар проверку на вшивость не прошёл. Ибрагимов учтя печальный опыт, подослал к Дигусару плюгавенького земляка и тот тоже задал, но уже на ломанном русском языке, тот же вопрос.
– Эээээ…, – долго и нерешительно, стоя на приличном расстоянии от прапорщика, тянул азер, прежде чем задать вопрос, а задав тут же отскочил ещё дальше.
Несмотря на мой инструктаж, Коля пасанул, не смог продемонстрировать решительный настрой, а выкатив глаза, стал увещевать: – Ты как, солдат, обращаешься к прапорщику? Ты, что боец белены объелся?
Азербайджанский абориген и слыхом не слыхал что такое «Белена», поэтому осмелел и снова нагло задал этот же вопрос. На этом всё и кончилось для прапорщика Дигусар, его потом только «на х…» не посылали. Спустя неделю, описанных событии, вернувшись с полкового совещания, Беденко хитро ухмыляясь, сообщил мне не совсем приятную новость.
– Боря, через два дня я тебя и ещё тринадцать солдат везу на Михайловский алюминиевый завод. Ты старший, а бойцы там будут работать и зарабатывать посуду на дивизию. Кастрюли там, ложки, вилки, тарелки разные, кружки. Ну и ещё будем там вывозить алюминиевые листы, которые солдаты будут таскать с производства. Но это больше меня будет касаться. Едешь недели на три-четыре. Всё понимаю. Знаю. Но едешь ты, а не Дигусар, который там за водкой для бойцов будет бегать. Так что настраивайся. Бойцы будут предупреждены – это их дембельский аккорд. Проведут без замечания – уволятся на следующий день, как вернутся. Так что думаю, особых моментов там не будет. Все хотят уехать на дембель пораньше.
Так и получилось. Через два дня – комбат старший машины. Я с ним рядом в кабине «Урала». Бойцы в кузове. Приехали в провинциальный тихий городишко, где из людей в форме были только менты, а солдат тут не видели никогда.
Нас уже ждали. Определили на постой в «Красный уголок» цеха. Меня хотели поселить в заводскую гостиницу, но я наотрез отказался. Буду жить с бойцами, чтобы контролировать их. Определились с питанием в заводской столовой, с работой, но все в дневную смену.
Уже поздно вечером, перед тем как уехать, комбат построил бойцов в «Красном уголке» и, молча, в течение пяти минут, нагоняя жути на подчинённых, разглядывал строй. Потом выступил с краткой речью.
– Мы