Катастрофа для байкера. Анна Мичи
встревоженный, сбитый с толку, я снова погнал через весь город в обратном направлении.
Санька
Марк прогнал меня из салона в районе шести вечера. Совершенно некстати, я-то думала сидеть там до упора: возвращаться к Ваньке всё ещё не хотелось.
Он так и не позвонил мне с утра ни разу, хотя я думала, будет обрывать телефон с извинениями. Наверное, решил, что всё привиделось ему в пьяном бреду.
Мимоза, у которой я хотела было выяснить, как (и когда) закончилась вечеринка, не взяла, видимо, была на работе. Настя с девчонками до среды умотали в другой город, на свадьбу Снежки, ещё одной нашей школьной подружки. Меня тоже приглашали, но денег не было совсем, и я отказалась. В общем, пришлось всё же, слегка помотавшись по улицам, идти к Вано.
Вот только вместо раскаявшегося Ваньки и нотаций его уважаемой маменьки меня ждали мои собственные вещи, вываленные на лестничную площадку.
Я не сразу поняла, что это они. Подумала, что какой-то сосед выкинул барахло, поленившись отнести вниз, к мусорным контейнерам. Уже подошла к самой двери, чтобы позвонить, как меня будто что-то дёрнуло. Я обернулась и узнала свой брелок – чёрно-белую кошечку, подвешенную к сумке.
Проверила – точно, моё. Взяли из шкафа и вынесли сюда. Всё скопом: сумка, три пакета, всё, что у меня было.
Звонить и разбираться я не стала. Негласный «мессидж» был вполне ясен. Думаю, они бы мне даже не открыли, а если бы открыли, то только для того, чтобы пригрозить вызвать полицию.
Я вышла на улицу, таща вещи. Странно, их было-то всего ничего, но оттягивали плечи они так, будто весили тонну.
Две бабульки, сидевшие на скамеечке, при моём появлении затихли и окинули меня подозрительными взглядами. Я с трудом подавила желание сказать им, чтобы не обращали внимания, всего лишь выношу по частям расчленённый труп. Вместо этого отошла подальше и присела на бордюр. Закурила.
Марк.
Это имя выплыло в сознании буквально сразу, будто лопнул давно надувавшийся мыльный пузырь. И голову заполонило множество таких мыльных пузырей: «он дал мне свой адрес», «у меня есть его телефон», «он сказал, я могу прийти», «он даже несколько раз это говорил», «он классный», «у него обалденная улыбка» и «вот он офигеет, когда увидит меня».
Но, блин… Нет, я не могу к нему пойти. Что он подумает? Опять станет расспрашивать, не исключено, что пойдёт бить морду Ваньке.
Эта мысль на миг показалась мне заманчивой, но я покачала головой. Вано, может, и не в курсе, может, это его маманя постаралась. Приехала с дачи или куда они там ездили, обнаружила, что квартира превратилась в притон, решила, что это моя вина…
В любом случае, хрен с ними, с Ванькой и с его мамашей. Неужели я действительно собираюсь отправиться к Марку? А что если он тоже станет распускать руки?
Почему-то мне казалось, от него не отобьёшься так легко, как от Ваньки.
Но пока рациональная часть моего сознания выкладывала аргументы против, оставшаяся (большая), совершенно безбашенная, уже подхватила вещи и зашагала к метро.
Нет, я позвонила ему сначала, конечно же. Но, похоже, в этот день меня