Танаис. Путь домой. Марат Байпаков
кусты, переламывают сухие ветки, крошат в труху шишки на земле. Щитами отбрасывают колючие мохнатые лапы елей. Тяжёлое дыхание двух тысяч торопящихся людей сливается в одно. Азарт близкой победы туманит молодые головы. Лес редеет, словно давая простор для брани. Совсем неожиданно две тысячи воителей с вождём во главе на бегу, что стал галопом, врезаются в тыл главных сил сражающейся засады.
Протяжный вопль ужаса проносится вихрем по рядам восточных. Враг съёживается. Кажется, что на краткий миг и нападающие, и засада предателей, и сражающиеся северные с жунами застывают. Время стопорится, как камешек, что раскачивается на острой грани, зависая над обрывом. Воители обеих сторон жадно ловят миг перелома битвы. Одни с трепетом, другие с радостью. Иным и вовсе чудится, что в этот миг в лесу не только люди бьются, но и зримо – духи.
Нети, позабыв о ранге, с исступлённым кличем «Верховный!» бросается в самую гущу врагов. Громкий клич сменяется протяжным рёвом разъярённого зверя – медведя, возможно. Клич «Верховный!», рык дикого зверя-вождя – в нови для северных. Нети распихивает ошеломлённых врагов щитом, орудует направо и налево клевцом. Воители вновь видят прежнего рубаку Нети – любимого задиристого тысячного командира. Вождь творит драгоценным ритуальным тяжёлым железным орудием нечто невообразимое. Вихрем прорубает строй противника. Лихо проходит насквозь пять шеренг. Словно после яростного урагана, позади Нети – трупы. В кровавый лесоповал подмогой храброму вождю бросаются мужи. Подотставшие степные маки вкладывают на бегу короткие луки в гориты. Мечи Чжоу в девичьих руках атакуют врага.
Первыми от натиска отрядов Нети бесславно гибнут командиры восточных, стоявшие позади шеренг. По спинам и затылкам врагов зашлёпали солнечными шариками клевцы и мечи. Зажатые между двумя атакующими воины засады не выдерживают внезапного удара в тыл. Отряды северных опрокидывают врага. Бравый дух покидает окружённых. Словно каменные жернова, союзники перетирают в муку таившихся в засаде врагов.
Короткая брань в густом еловом лесу заканчивается унизительным бегством предателей. Бегство обращается в жестокую бойню. Оскорблённые воители никого не берут в плен. Мольбы о пощаде тонут в проклятьях. Напрасны жаркие молитвы Богам. Протянутые к небу руки проигравших победители озлобленно калечат. Мужи, впав в безумие гнева, добивают раненых. Теперь в ходу кинжалы. Выискивают за стволами спрятавшихся. Только густые багровые сумерки разводят победителей и побеждённых. Если б не зычная труба, и ночь не укрыла бы беглецов. В надвигающейся темноте под яркими звёздами вождь северных подаёт сигнал к общему сбору у дороги.
– Орёл где? – Нети нашёл у костра жреца. Жрец, закряхтев, с трудом покинул ложе из веток. Оттёр для приличия кулаком грязь со скуластого лица.
– Вернулся Птенец, мой вождь, сразу, как брань свершили. Налетался, – устало прошептал жрец. Не дожидаясь