Танаис. Путь домой. Марат Байпаков
объёмистой кожаной дорожной сумы. Найдя искомое, заулыбался. Присел у кареглазой. Раскрыл кисет. Уважительно обеими руками протянул:
– Вот. Держи, родимая. Раны посыпай. То – кора и лист тополя с грибком особым. С проверенным грибком, так скажу. Рану от гнили сбережёт.
Кисет принят, но, по понятной причине, только одной рукой. Мер встал. Вздохнул, как после тяжёлой работы. Довольным взглядом обвёл обеих воительниц.
– Пойду к воде? Вам принесу. – Девушки переглянулись и отрицательно закачали головами. – Нет? Тут у костра заночую. Зовите, если вдруг понадоблюсь. – Мер повернулся спиной и в спину получил неожиданный вопрос:
– Имена наши не хочешь узнать, кузнец? – Мер живо обернулся. Усталость взяла верх и над здоровяком – лицо угрюмо обвисло. Молча выжидающе посмотрел.
– Очень даже хотелось узнать имена. Но ведь не скажете? – Мер поднял глаза к звёздному небу. С лёгкой обидой в голосе звёздам послал слова: – Смеялись надо мной всю дорогу. Камешками кидались. Прозвища обидные придумывали. «Бычком», слышал, прозывали. Или как там ещё… – Но Меру не дали припомнить очередную девичью забаву.
– Бау имя моё. – Кареглазая протянула кинжал рукоятью к Меру. Воитель обернулся, принял дар обеими руками. Достал из ножен, поцеловал клинок. Приложил дар к тому месту, где сердце, потом ко лбу. Дар исчез в походной суме.
– Ки, добрая. – Голубоглазая протянула лук, в бересте оклеенный. – Имена получил? Доволен? – Мер, приняв суровый вид, торжественно проделал с луком то же, что и с первым даром. Вот только в полном горите Мера места для лука не нашлось. Без долгих раздумий он ответным даром передал Ки свой лук, в полосках кожи, и две стрелы в довесок. Бау получила кинжал.
– Сам делал? Оленя на рукояти – тоже сам? – Бау попыталась улыбнуться, но улыбка вышла болезненной.
– Да, старался. Уж извиняй, если простоват вышел. Мастерство наработаю. При Вэне им сражался. – Мэр ожидал насмешки, но девушки восхищёнными глазами изучали дары. Ки подняла голову и неожиданно сказала такие слова, от которых ноги здоровяка подкосились. Немалых размеров воитель чуть не рухнул наземь.
– Ритуалы соблюдёшь или по-глупому свататься к нам будешь?
Муж, уже сидя, дико вращал глазами, утратив дар речи. Придя же в себя, поднялся с земли. Провёл растопыренной пятернёй по бородке. Откашлялся:
– Как полагается, так и пожалую к вам обеим. – Мер и не думал шутить, но слова его вызвали улыбку. Разговор интересного свойства разбудил других воительниц. С десяток свидетелей присели, приподнялись со шкур, наблюдая за участниками беседы.
– Ну так-то должно по весне справлять. Или ранним летом? – поддержала Бау слабым голосом подругу.
– Дождусь весны, уже совсем скоро. А потребуется – и лета дождусь! – Мер поправлял ремень, затем стряхнул уж совсем запоздало грязь брани со штанов.
– Жених, мы ещё и в поход на горы собираемся пойти. Да, моя подруга? – промолвила