Сильнейший заговор на смерть. Олег Колмаков
разу в жизни со мной так не обходились. Фактически я был унижен исключительно из-за своего социального статуса. Точнее, даже не из-за социального статуса, причина была в моём низком материальном достатке. Пожалуй, впервые на своей собственной шкуре я прочувствовал новые реалии. Имею в виду то, что прав вовсе ни тот на чьей стороне закон, а тот, у кого толще кошелёк. Прямо, средневековье какое-то.
Немедленно набрав номер полиции, я, сообщив дежурному о нарушении правопорядка.
Очень скоро к нашему подъезду подъехала дежурная машина. Двое милиционеров позвонили в нашу квартиру, дабы уточнить обстоятельства вызова. Впрочем, что-либо пояснять мне особо не пришлось, ведь грохот, доносившийся с пятого этажа в каком-либо особом комментарии вовсе не нуждался. И это во втором часу ночи!
После чего, милиционеры поднялись этажом выше. Я слышал, как блюстители порядка постучались в дверь. Как там, наверху, отключили музыку и наступила относительная тишина. Как дверь им открыла всё та же Лариска. Как она весело приглашала блюстителей порядка за стол и как в ответ, один из них что-то пробасил о правилах общежития и приличиях поведения.
Полиция уехала. Над нашими головами зависла абсолютная тишина. Словно обитатели восемнадцатой квартиры, вовсе не ожидавшие подобного развития событий, впали в некое оцепенение.
С чувством выполненного долга и некой справедливости, которая всё-таки восторжествовала, я начал расстилать постель. Мельком глянул на Лену. Пожалуй, впервые за пару последних дней, моя супруга всё ж таки улыбнулась.
Однако наш оптимизм, наши надежды на благополучную ночь оказались весьма преждевременными. Буквально через четверть часа после того как отъехал милицейский Уазик, на пятом этаже вновь загремела музыка и гулянка продолжилось с прежним размахом. Похоже, там успели отойти от временного ступора. Возможно посчитали, что милицейские угрозы, так и останутся угрозами, либо вдруг уверовали в том, что на их наглость нет и не может быть какой-либо управы. Причём, топот над нашими головами был таким сильным, что складывалось полное ощущение, будто бы все, кто ныне находился в восемнадцатой квартире вышли в зал и начали прыгать именно для того, чтоб как можно сильнее нам насолить.
В полном бессилии я вновь набрал номер районного отдела милиции. По вызову прибыл тот же самый наряд, что и приезжал получасом ранее. На сей раз милиционеры, поднявшиеся на пятый этаж вели себя более жёстко, потому, наверное, и сумели они найти ту самую мотивацию или аргументацию, чтобы наши соседи сверху угомонились уже окончательно. Я слышал, как покидая квартиру один из милиционеров предупредил, дескать, если ещё раз им придётся подниматься на их этаж, вся пьяная компания будет доставлена в райотдел и посажена до утра в клетку для последующего выяснения обстоятельств.
Данную ночь мы проспали без задних ног. Спал и пятый этаж. Однако засыпая, я отчётливо понимал, что война вовсе не окончилась, она только-только начинается. Причём, противник был вовсе