Лабиринты. Или таблетка счастья. Роман про жизнь. Лена Терехова
приступы мужского климакса. Она с профессионализмом Штирлица выяснила, кто эта сучка, попытавшаяся сунуть нос в их многолетний брак. Репрессии не заставили себя ждать – на следующий же день после раскрытия «преступления страсти» на стол председателя профкома шахты легло заявление от гражданки N, с требованием «прекратить несвойственный советскому государству разврат и помочь сохранить ячейку социалистического общества». И далее – данные коварной разлучницы.
– Володя, ты понимаешь, что будет, если мы дадим ход этому заявлению? – прямо в глаза спросил у Мазаева «профсоюзный бог», – мы обязаны принять меры, но мой тебе совет – покажи свою бабу невропатологу, что-то с ней явно не то. Пусть капельки какие попьет, успокоится, какой пример она детям-то подает? Сам понимаешь, город у нас маленький, слухи разлетятся так быстро, что и моргнуть не успеешь, как соберутся у твоих ворот обиженные жены. Так и хату спалят. Иди, Вов, я не готов ради твоей слабой на передок бабы рисковать партбилетом, потому думай и решай сам свои семейные проблемы.
Обманутый муж поступил по-своему: придя домой он так отметелил Нейлю, что она не только к врачу – в туалет не могла дойти без посторонней помощи, а как только синяки и ссадины зажили, он, буквально за шиворот, поволок ее в поликлинику.
– Достали меня эти обследования, – плакалась Нейля сестре, – третий месяц гоняют от одного врача к другому: эндокринологи, гинекологи, психиатры – целый консилиум организовал мой придурок. Баба у него порченная! А то, что сам лежит в кровати, как бревно – не считается. Я чувствую себя подопытным кроликом – таблетки, массажи, даже гипноз, представляешь? Да другой бы мужик сгорал от счастья, что у него такая жена темпераментная, а этот? По врачам меня таскает, ну не позорище?
– Его тоже можно понять, – не разделяла мнения сестры Лина. Она прекрасно помнила, из-за чего ее дочь осталась сиротой при живом отце: спасибо Нейле, залезла к мужику в штаны. Терпеть и прощать измен женщина не стала и выставила мужа-кобеля вон. С виновницей произошедшего тоже общалась весьма неохотно, но ее никуда не денешь – сестра все-таки, родная кровь. К счастью, отец не дожил до всего этого бардака, ему, человеку весьма уважаемому в местной татарской общине, пришлось бы несладко от проповедей седобородых старцев. Теперь все печали легли на плечи матери, смолоду не видевшей в жизни радости: сперва ее всячески притеснял фанатичный муж, теперь нет покоя от выходок непутевой дочери.
Родители гордились и радовались, что их шустрая и привыкшая стрелять по сторонам глазками Найля оказалась послушной и примерной девочкой. Пусть и рано она подалась во взрослую жизнь, зато сразу официально и девственницей, по всем пунктам, как говорится. Только Линка тогда и знала настоящую правду и совсем не радужную: Нейля лет с двенадцати, как только впервые измазала трусики красными капельками