Вердикт Лондона. Ностальгический отчёт. Игорь Валентмнович Куликов
прошлому страны, так и применительно к собственной судьбе каждого. Мудрость «нет худа без добра, и наоборот» подходит и к историческим перипетиям и к личным судьбам. Поэтому чувство ностальгии и приемлет не только позитив, но и явно противное ему.
Отсюда, те актуальные уточнения, которые кратко представлены в этом клипе, без сомнений являются ностальгией от противного. Это так. Но рассматривать эту частную особенность памяти надо шире. Любое прошлое событие, представленное в ней, для любых явлений и личностей видятся нам, каждому в разной степени, как возможные быть идеальными, но если бы не то или иное… Увы! Что случилось, то случилось. Разум знает, что сожалеть о прошлом бессмысленно, но чувства в нашей природе всегда неизбежны, отсюда и ностальгия от противного. Собственно, и весь этот отчёт – тоже ностальгия от противного.
Вернёмся к отелю. Он был достаточно респектабельным, но без излишеств. В просторном и безлюдном вестибюле за стойкой меня встретил с некоторым любопытством портье-малаец. У него под рукой располагался старомодный телефонный коммутатор. Думаю, этот коммутатор внутренней связи, установленный, видимо, ещё в начале века, был данью консервативной старине. Меня ждал скромный одноместный номер с ванной и телевизором. Для трёхзвёздочного отеля за ₤12.50 в сутки, без налогов и включая завтрак, это было замечательно. За эту цену я получил свою нерушимую социальную защиту, приют для моей скромной личности в огромном Большом Лондоне, Великобритании, во всём великом мире, поскольку вся моя наличность в этот момент составляла примерно 10 фунтов. Кроме того у меня был банковский чек на сумму ₤70. Таким образом, мой номер стал моей крепостью, в которой были также некоторые запасы продовольствия: круг полукопчёной колбасы, что-то из консервов, и пресное вафельное печенье под названием «Московский хлебец». Наличие пачки этой продукции в моём портфеле вынудило меня объяснить таможеннику свою любовь к русским национальным блюдам. Он тщательно и с некоторым подозрением исследовал обертку печенья, но ничего не смог возразить против моей любви к домашней провизии.
Обратный билет, который я в дальнейшем подтвердил в офисе аэрофлота, была в Лондоне и такая советская контора, также стал частью социальной защиты и якорем в море событий. Он давал мне шанс попасть из моей индивидуальной нищеты в Лондоне снова к нашей коллективной бедности в России. Тем не менее, здесь, в Лондоне, мой капитал был не в моём пустом кармане. Ведь я был гражданином великой страны!
Моим главным капиталом, вернее, беспроцентным кредитом на всю жизнь было положение официального посетителя страны на государственном уровне эксперта, пусть даже в весьма ограниченной области. Я был гостем Британского государственного института со всеми вытекающими последствиями, и, не в последнюю очередь, для самого Лондона. Я был полномочным представителем могущественного противника Запада, великого и могучего СССР. За рубежом Союз стал моим надёжным кредитором по всем вопросам, хотя эта его щедрость