Боец десантной бригады. Равиль Бикбаев
быстро что-то там Лехе объясняют, тот в ответ только злобно скалится:
– Бегом марш!
И под ноги им стреляет. Духи запрыгали, как затанцевали. Что ж, по-военному это вполне справедливо: они нас взорвать хотели, вот пусть теперь и разминируют, как могут, или, вернее, как мы им прикажем.
– Отставить! – издалека ревет ротный. Я вздрагиваю.
Ну надо же, а мы и не заметили, как он подошел; до наших постов еще метров пятьсот оставалось, в их сторону мы и не смотрели. За двести метров от нас стоит ротный, рядом с ним два бойца из первого взвода и наш взводный лейтенант Петровский.
– Товарищ капитан, – в ответ на его окрик докладывает Муха, – тропа заминирована! Сюда нельзя.
– А то бы я сам не догадался, – иронизирует, понижая голос, капитан Акосов и приказывает: – Мины обезвредить, пленных привести живыми. Выполнять!
Ладно, обезвредить так обезвредить, мы и эти дела умеем делать. Осторожненько, плавными движениями пальцев против часовой стрелки вывернул взрыватель, затем вытащил из земли пластиковый, начиненный взрывчаткой, корпус – вот и все. В принципе, если умеешь, то ничего страшного нет. Десять штук вытащили. Больше нет, показывает жестом душманский минер. Ясное дело, нет; во-первых, мы все осмотрели хорошо, а во-вторых… если кто из наших подорвется, то тебя, душман, тут же на куски. А жить ты хочешь – вон, порозовел даже, как понял, что не бежать тебе кросс по минному полю.
– Ну, и чего вы там делали? – хмуро спрашивает нас после разминирования подошедший ротный.
Здоровенный мужичина, весь такой кряжистый, одет в хорошо подогнанную хлопчатобумажную полевую форму, края надвинутой на лоб панамы на манер ковбойской шляпы вверх чуть завернуты, в легкие гражданские низкокаблучные туфли. Туфельки чешские, в них легко ходить в горах, а на соблюдение уставной формы одежды всем в Афгане уже давно наплевать.
Память у меня от природы хорошая, тексты легко запоминаю, наглости хоть отбавляй, вот и без улыбки, глядя в карие, недовольно сузившиеся глаза ротного, объясняю:
– Мы на рекогносцировку ходили. Рекогносцировка – русифицированный термин немецкого слова Rekognoszierung, которое, в свою очередь, происходит от латинского слова recognosco…
– Ты! Rekognoszierung, – намеренно утрируя немецкий акцент, спрашивает капитан и сильнее щурит глаза, показывая рукой на наш груз: – А это что такое?
У меня РД от лепешек пухлый. А пахнет от него не толом или ружейным маслом, а свежим хлебом. Прямо в расширенные ноздри голодного офицера плывет хлебный аромат. У Мухи из РД крылья куриные видны, у Лехи там тоже две курицы запиханы, а еще у каждого к рюкзаку приторочены трофейные халаты.
– Товарищ капитан, – прямо до посинения обижается Муха, – как вы только могли подумать, что с вами не поделятся?
– Пять минут, и все будет готово, – белозубо улыбаясь, заверяет Леха.
– А пока вот, – я достаю из РД и протягиваю офицеру мягкую свежеиспеченную лепешку, – заморите червячка.
– Ладно уж, –