Созвездие видений. Елена Арсеньева
за спиной – будто вострыми зубьями!
Нескорое время миновало, пока Нецый сыскал в себе крошки храбрости и решился оглядеться.
Здесь все очень напоминало Обиталище Уснувших! Только там, в пещере, столы да лавки, тоже срубленные из железного дерева, были покрыты пылью, стекло темно мерцало, а здесь все блестело. Как-то раз торговцы-кочевники показали Нецыю осколки драгоценного стеклянного сосуда, который везли в обмен на целебную воду, да побили в тряске. Но стекло, принадлежавшее Уснувшим, было совсем иным. Хоть топором бей его – не разобьешь, Нецый пробовал.
Но где же дупла с прозрачными камнями? Иль их здесь «нет?
Нецый задумчиво стукнул в стену, но она внезапно отъехала в сторону, и пред взором остолбенелого гостя открылось темное углубление, в котором… в котором затаился один из Уснувших. Тот самый, кого Нецый видел вчера! И стрелы золотые сверкают на плечах!
Затаился. Подстерегает… Зачем только было соваться сюда на соблазн и погибель?!
С воплем отпрянув, Нецый с размаху сел на круглую лавку. Та завертелась. Он свалился – и навзничь грянулся об пол. Под тяжестью его тела туго набитый заплечный мешок лопнул.
Сонм бабочек и рой мух закружился над беспомощно простертым Нецыем! Запрыгали из мешка жабы, поползли ужи, ежи. Сильно запахло сырой, прелой гнилью.
Бабочка с тусклыми, серыми крылышками затрепетала над самым лицом Нецыя, и пыльца, похожая на прах, посыпалась, ему на губы.
Яростно отплевываясь, он смахнул бабочку и, разогнав устремившихся к нему ужей, кинулся к дверям. Те послушно распахнулись, едва он приблизился, и Нецый вывалился за порог, уже в полете вспомнив, что у этой избы нет лесенки.
Однако против ожидания приземлился он мягко, на четвереньки, будто земля подставила ему ладони.
Вскинул гудящую голову, глянул вверх.
Нет, Уснувший не кидался вослед, двери вновь сомкнулись, и Нецый облегченно смежил веки… Но тут же вскочил и, топоча на месте, взмахивая руками, завопил что было мочи:
– Хвори злые, лихие, лютые! Ослепите чужеземщину, черные, белые, вороные, голубые, карие, красные очи его! Раздуйте его утробу толще угольной ямы, засушите его тело меньше луговой травы, уморите его скорее мухи осенней!.. И опрометью кинулся прочь, в заросли.
Ну и уходились они с дедом! Зорянка ног не чуяла, когда наконец Атей повел ее из лесу. А ему словно бы все нипочем: шагает медленно да ровно, будто и не ночь минула, а час.
В вышине таяли звезды. Зорянка приостановилась, вспомнив, как Лиховид уверял ее, будто там, средь далеких небесных свечек, его родина.
Атей ушел вперед, а Зорянка все стояла, подняв глаза к небу. Ее слегка пошатывало от усталости, голова кружилась, кружилась… Зорянку словно бы несла мягкая, мерная волна.
Там, там высоко – безмерное, неоглядное поле, над коим летают, будто незримые птицы, мысли и желанья тех, кто живет здесь, в лесу, и на горах, и в степи, и в Дивьей земле, и в Залесской стране. Но, наверное, так же вьются над тем полем и невидимые птицы-мысли сородичей Лиховидовых?