Хорги. Елена Арсеньева
они потянули за собой целый клубок ошеломляющих потерь. И то ли случайно пришло в голову, то ли вычислил это Валерий Петрович, вспомнив разговор с Александрой в своем кабинете, но все сходилось на одном: гибли люди, имеющие отношение к Центру…
Несмотря на свой явный страх, подавленность, Валерий Петрович, едва речь заходила о Центре, начинал запинаться, всячески заминал эту тему, и Александра смогла лишь понять, что база была «не типичная». Строго говоря, в Институте досконально знали всё о Центре только трое: погибший Гарин, исчезнувший Хортов – и сам Овсянников как директор. Работой Центра руководили непосредственно из Москвы, в частности, погибшие на охоте Козерадский и Мурашов. Конечно, не могли не знать о неких деталях и сторожа – которых теперь тоже нет в живых. И еще трое, только трое…
Размышляя обо всем этом, а пуще всего о тех троих, с которыми он теперь решительно не знал, что делать, Валерий Петрович вышел из Института, по обыкновению, поздним вечером, сел в машину и поехал домой. Вообще-то о случившемся надо было бы сообщить в Москву. Но стоило вообразить реакцию на вывод о зверях-убийцах… Конечно, ситуация складывалась чрезвычайная, но фантастический элемент! Люди, на которых следовало выходить Валерию Петровичу, его не поймут. Однозначно.
Путь Овсянникова лежал по узким улочкам. Было очень скользко, и он невольно отвлекся от своих черных мыслей, заботясь лишь о том, чтобы машину не занесло, и проклиная себя, что проходит техосмотры по блату и никто не заставит его сменить лысые покрышки, о которых сам он постоянно забывал.
Автомобиль его миновал красивое кирпичное здание бывшего кадетского корпуса, а ныне – штаба военного округа и свернул под горку, к бульвару.
И вдруг на этом крутом, обледенелом спуске в ветровое стекло резко бросилась какая-то темная бесформенная масса!..
Хотя Валерий Петрович ничего не видел, а от удара автомобиль занесло, он не выпустил руля. Визжа по льду, машина развернулась было поперек дороги, но тут Овсянников на миг совладал с управлением и ему удалось уткнуть автомобиль в бордюр, остановив гибельное скольжение.
От толчка то непонятное, что прилипло к стеклу, рассыпалось, словно бы разом порвалось на клочки толстое одеяло, и Валерий Петрович увидел… множество птиц!
Мелькнув в свете фонаря, под которым замерла машина, они взвились – и исчезли в черноте ночи. Несколько маленьких трупиков лежали на капоте: очевидно, эти птицы погибли при ударе о машину.
Но даже и тут Валерий Петрович ничего не понял, ни о чем не догадался. Он просто был испуган, потрясен, а того пуще – изумлен. Его била дрожь уходящего напряжения, и он вылез из машины, закурил, пытаясь успокоиться. Надо было выровнять автомобиль: по этой улице ходили троллейбусы, а «Мазда» перегораживала путь… Но Валерий Петрович не мог сдвинуться с места.
Рядом стоял старый дом с глубокой аркой, в которой завивались вихри, и поэтому Валерий Петрович не сразу расслышал угрожающий шум, случайно подняв голову.
Какое-то темное, пронизанное