Дом № 23. Александр Александрович Корнеев
в мутантов и прочую сущность я не верил. Поэтому я поднимался по ступенькам не спеша и без опаски.
Хотя, за все мои походы сюда, был один раз странный эпизод. В тот день я шел этим же маршрутом, и когда поднялся на второй этаж, пыль на полу холла имела странные следы, необычные для такого ограниченного пространства. Были они чем-то похожи на лошадиные и имели немного больший размер. След этот на первом этаже не встречался, ни смотря на то, что пыли на полу там столько же. Я проверил все закутки дворца культуры, шел по следу, но никто не попался на моем пути. Со временем впечатления от увиденного померкли, и в итоге я перестал их вспоминать.
Теперь подняться по узкой лесенке на чердак. Навесной замок маленькой коморки поддался повороту ключа. Я прошелся до конца и посмотрел в круглое окно: все кольцо отлично просматривалось. В этом окошке получилась бы хорошая огневая точка, отметил я.
В центре коморки я нащупал ногой скрипучую доску. Под ней и был мой скромный схрон: коробка патронов, дюжина банок тушенки, один ПМ, четыре бутылки вина, и как вишенка на всем этом, граната РГД. Все на месте. Положив в схрон пачку галетов, я собрался уже ставить доску на место, но в последний момент передумал: взял бутылку вина и закрыл тайник. Сейчас не помешала бы водка, для согрева и профилактики простуды, все-таки столько под дождем пробыл. Но последнюю бутылку я выпил на дне рождении Пашки. Ничего, говорят, вино тоже от простуды помогает, если в меру.
В туалете отжал промокшую одежду, в перекошенное зеркало поправил волосы, и, взяв с раковины вино, наконец-то пошел к своей тайне.
Вышел в дворик. Осмотрелся. Прислушался. Не видит ли кто меня?
От двери несколько шагов вдоль стены, и вот она моя необъяснимая миру тайна. Почтовый ящик. На нем даже несколько белых цифр от индекса осталось. Я поднял крышку, опустил руку внутрь и вытащил полную ладонь белоснежных конвертов. Посмотрел на них. Улыбнулся. Сунул их под куртку и трусцой направился к Москвичу.
В нем я удобно устроился в переднем пассажирском кресле. Отчего ноги и спина получили долгожданное расслабление. Вытащил из бардачка отвертку, пропихнул пробку внутрь бутылки. Отхлебнул. Вдохнул полной грудью. Послушал как над головой дождь перестукивал каплями. Стопка писем ждала меня на соседнем сиденье. Взял одно. Заклеено марками, пестрит синими печатями и пахнет свеженькой бумагой. Отправитель бухгалтерия завода «Электроцинк». Я брезгливо фыркнул и швырнул письмо на панель: счета на оплату, квартальные отчеты, сопроводительные письма – скукота дикая. Еще одно. Сотовая связь. Полетело следом. Очередной. Разложил хрустящую бумагу и стал читать. Это было письмо от матери сыну, который проходил службу в армии. Слова теплые, ласковые и тревожные. Дочитав до конца, я аккуратно сложил бумагу в конверт и отложил его в сторону: чтобы, закончив с остальными письмами, бросить его обратно в ящик.
За чтением чужих писем и представлениями об их авторах, за рассуждением как бы я поступил на их месте, не успел заметить,