Гора Солнца. Севак Арамазд
Когда наконец он снова продрался сквозь кусты шиповника и опустил козлёнка на землю, грудь и руки у него были ободраны в кровь; боль была такая, словно его искусал целый рой разъярённых ос. Мордочка и ноги козлёнка тоже были исцарапаны; он так перепугался, что не смел шевельнуться. Потерянный, жалкий, он дрожал всем телом. Арег взял его на руки, обмыл водой из речушки его раны, точь-в-точь как заботливая мама моет грязнулю-сына.
– Ну, теперь иди, – перебравшись на другой берег, Арег опустил козлёнка на тропинку и шлёпнул ладонью по его пушистому хвосту. Козлёнку не было и двух месяцев; совсем ещё несмышлёныш, он не знал, как ему надо себя вести после всего, что случилось: может ли он снова прыгать и резвиться, бегать куда ему вздумается, шалить или он должен спокойно ждать, пока Арег решит, как ему следует впредь поступать? Он сделал несколько неуверенных шагов, потом остановился, выжидая, и, повернув голову, посмотрел назад кротким и невинным взглядом: нет, пожалуй, я лучше понаблюдаю, как умывается Арег. Арег улыбнулся. Наклонившись над водой, он увидел в ней своё отражение и очень понравился самому себе. Он – герой. Всё, что он делает, он делает на глазах у Астхик, ради неё, словно она незримо стоит рядом, следит за каждым его шагом и восхищается им. Арега обрадовала мысль, что сейчас он уже достоин Астхик, в нём крепла надежда, что теперь-то она не останется к нему равнодушной.
Ведя за собой козлёнка, Арег выбрался из лога и, миновав ячменные поля, увидел, что его ягнята улеглись в тени невысокого бугра. Прилепившись друг к другу, они мирно дремали, а телёнок, лёжа чуть в стороне, рядом с хворостиной, быстро поматывая головой, отгонял назойливую мошкару и безмятежно жевал свою жвачку, полузакрыв глаза. Его хвост покоился на книге Арега. Арег рассмеялся.
– Братец Чернуш, – упрекнул он телёнка, – книги читают не хвостом, а глазами. – Наклонившись, Арег бережно приподнял и передвинул телячий хвост, освободив книгу. Телёнок хотел было поднять глаза на Арега, но поленился и продолжал жевать как ни в чём не бывало. Надоел ты мне со своей книгой, откровенно говорил весь его облик.
– В чём дело? – призвал Арег к порядку барашка, заметив, что тот недовольно фыркнул, когда мимо прошёл козлёнок, едва не коснувшись его морды. Козлёнок, впрочем, не обратил на того никакого внимания; приблизившись к телёнку, он лизнул его в нос своим маленьким, тонким языком и пристроился рядом, словно говоря: Чернуш – мой друг.
Арег воткнул хворостину в землю и по тени определил время: было около шести. До возвращения домой ещё два часа. Лучше почитаю, решил он.
Взял книгу, лёг в тени бугорка, упираясь головой в бок Чернуша. Каждый вдох и выдох телёнка мягко покачивал голову, и читать ему вдруг расхотелось. Метким взмахом руки отбил летевшего прямо на него здоровенного зелёного жука, из тех, что обычно садятся на цветущие верблюжьи колючки, и задремал. Всем своим существом почувствовал, что он тоже всего лишь камень, жук, аромат, трава, телёнок, ягнёнок, цветок, куст, речка – никакой разницы.