Русский. Яна Егорова
состояние, можно сказать. Если бы я захотел ее продать. Но я не собираюсь этого делать. Дед у меня крутой мужик был, на него я и равнялся. Полковником был. Не то, что мой отец. С которым…
– Нечего рассказывать, сутки, как сутки, тихо все было.
В голове мелькнуло, как меня огрели деревянной ножкой от стола по голове. Ножка сломалась, голова нет. Ха. Тот придурок из охраны папика, думал меня так просто свалить. Реально придурок. Знал бы он, что об эту голову только не разбивали и не ломали.
– Да? – не поверила мне мать.
Она у меня добрая, но видит всегда и всех насквозь. Как рентген. Вот и сейчас, нахмурила свои белесые бровки на маленьком аккуратном лобике и смотрит на меня с подозрением. Вообще она у меня вся аккуратная. Блондиночка, невысокая, фигурка всю жизнь была ладная, не смотря на то, сколько шоколада она приносила домой. Взяток она не брала, зато благодарности в виде ликеров и шоколада рекой сыпались. Мы их не ели, традиционно раздаривали на праздники всем знакомым и друзьям. Я, наверное, в отца пошел. В того, которого не знал никогда.
Хирург Егоров не в счет. Он послал меня год назад, когда я попытался поговорить с ним. Как вскоре выяснилось – не без причины послал. А теперь, когда им понадобилось дочь в Москве пристроить, вдруг вспомнил о «сыне». Но я не против. Я ждал этого, матери только говорить не хочу.
С наслаждением съел несколько ложек горячей, ароматной каши и запил все это сладким чаем. Как у нее это получается? Такая нежная каша? У меня она постоянно пригорает, я не ханжа, слопаю и так, но все равно, хочется так, чтобы получалось хотя бы съедобно. Там, в пограничных войсках, нас чем только ни кормили. Но теперь я ж все-таки на гражданке, сам по себе, могу уже позволить. Могу, но пока не умею.
– Ладно, все равно ведь не расскажешь. И в кого ты такой упрямый молчун? Андрюшка? Ладно, ладно… Послушай, так ты мне так и не сказал. Ты Лену заберешь? И где она будет жить? У тебя или у меня? Мне же надо тогда ей комнату приготовить, – мать опустилась на стул напротив меня и подперла голову маленькой ручкой. – Я тут, знаешь, что подумала. Боюсь, ей совсем некомфортно со мной будет. Получается, я как бы конкуренцию ее маме составляю. Ты, конечно, родился задолго до того, как Геннадий женился во второй раз, на ее матери, но все равно, узнала она о нас только сейчас. Боюсь я, Андрюшка, что для девочки это сложно будет. Она молоденькая еще, почти ребенок, восемнадцать только-только исполнилось. А ты все же брат. Какая к тебе ревность? Или обида? Ты в этой истории совсем ни при чем.
Молчу. Да, мать много не знает. Какая ревность? Будь бы все так, как она себе придумала, я бы на самом деле ревновал. Особенно, после того ушата мата, который этот «ребенок» обрушил на меня, когда я как-то раз, звонил отцу и случайно нарвался на нее. Да, что уж тут. Русский язык она хорошо знает. Полностью. В глубину и в ширину.
Пообещал, что заберу сестричку к себе. Для матери это выглядит именно так. Но когда снова увидел ее, первым делом подумал, что это все похмелье, хорошо мы с Жекой накануне посидели, так хорошо, что я проспал