Вишневые стихи. Данька Вишневская

      Истерзанного сердца муза

      Проснулась на краю Земли.

      Она ненужная обуза,

      Хоть пиши, хоть не пиши.

      По углям раскалённым бежала

      Из постылого дома прочь.

      От сердца с тоской отрывала

      Эту тёплую лунную ночь.

      По городу тенью скользила,

      Одинокая, но такая нежная.

      За собою ветра водила

      Чувствами лимонно-безбрежными.

      И рассыпалась она на рассвете

      Жемчугом перламутровым в строчки.

      И не будет слов, никто не в ответе,

      А в конце вы поставьте три точки…

      Искать себя среди цветов —

      То красных, то лилово-синих.

      Искать себя среди шагов —

      То тихих, то привычно сильных.

      И потерять себя в снегах,

      В той первой вьюге снежной.

      И раствориться в лепестках,

      Той розы белой, как и прежде.

      И быть собой перед рассветом,

      Те нерасчёсанные косы.

      И просыпаться без ответа,

      И кажется такой уж взрослой.

      Без сожаленья расставаться

      С любимыми или почти.

      Но только не перестараться

      В желании себя найти.

      Мальчик мой, возомни себя снова Богом,

      Точно где-то над/где-то вне шумных улиц.

      Локи, ты лёд. Не быть тебе милым Тором,

      Ярче свет монитора, освещаемых лиц.

      Блиц, блиц-опрос или просто те игры,

      В прятки иль в подожди_же_три_дня,

      Глупо, но до нас придуманы коды, шифры.

      Наверно, я, как и водится, погрущу слегка.

      И как видится, как слышится на repeat’е,

      Пожалуй, только минорные, только Glee.

      Не знаю, люди, о чём вы там говорите.

      Сердце прошу лишь, хоть ты то, не лги.

      Я тоже почти нездешняя, босая и в платье,

      Стихия как из ведра, что потоп, что потом?

      Во всех твоих сериалах банальные свадьбы,

      А у нас «не_люблю» тихим шёпотом.

      Только ночь, полупустые автобусы, кивая,

      Наконец подъезжают, так долго ждала,

      Только внутри них и меня закипает, шаит.

      Выжить бы, да я выжгла им все провода.

      На любом языке – французском, немецком,

      «Катастрофа» – сие будет имя моё второе.

      В память о сокровенном, хоть и по-детски,

      Носить буду с гордостью. Что такое?

      Мальчик мой, возомни себя снова Богом,

      Всеми любим, да бесконечно, увы, одинок.

      Я попроще найду, не как ты. Земного.

      Хотя на крайний случай сойдёт полубог.

      Всё спрашивала, а боль куда-нибудь денется?

      Мы под звёздами, ты в платье белом, как привиденьице,

      Амур по нашим сердцам не очень-то целился,

      И грустно, боюсь, что не запомню твоего лица.

      Но не расходимся, пьём портвейн до половины шестого,

      Встречаем рассвет, обещаем стать друзьями. Снова

      Сядем на разные ветки, всё это прощанье в метро,

      Как в нелепом клипе или псевдоартхаусном кино.

      Ты мой ад и, надеюсь, останешься звуком «о-о-у».

      Но объявляешься через год, и мне, увы, не всё равно.

      Пересекаемся, ты в красной кожанке и вместо кос каре,

      Не хочу начинать сначала, но сопротивляться? Куда уж мне.

      Уходя на этот раз, всё всерьёз, стараемся, жжём мосты,

      «Не звони мне, мальчик мой, и, пожалуйста, не пиши».

      Я согласен, ты не оставишь ничего от мой души,

      «К чёрту, забирай себе всё, не возвращайся и не зови».

      Но встретимся, как-нибудь в толпе, в большом торговом,

      Ты идёшь с любимым и детьми за чем-то новым,

      Я иду за пивом, с красоткой, но не более чем знакомой,

      Проклиная случайности и близорукого купидона.

      Кивнёшь, улыбнёшься робко, лишь уголками губ,

      Посмотришь на мужа, мол, завидуй моё счастье тут,

      Как же месть сладка, поцелую ту – и поставил шах,

      Но мне сразу мат – не увижу грусти у тебя