Люди по эту сторону. Люди с того края. Дилогия. Расселл Д. Джонс
и гадала, почти со страхом – вот, до чего она меня довела! – что же проклятая Птеша изобразит на следующем поросёнке?
В третий раз она, определённо, хотела довести меня до сердечного приступа. Это опять была каллиграфия – видимо, на тот случай, если я чего-то недопоняла. А стиль был единый – «паутинка», как его называют в прописях. Самый сложный и самый красивый. И один цвет: красный. Чёрную гладкую шкурку поросёнка украшали цитаты из Утерянных Хроник.
Переписыванием этих цитат занимаются все, кого обучают письму, и не важно, на бумаге предстоит работать или на коже. Школьники первого круга каждый год соревнуются, кто изобразит ровнее. Готова поспорить, что Птеша брала первые призы.
Я сама брала. И выводила: «Эту правду не следует знать тем, кто обделён властью. Если узнают, беды не будет, но станет им печаль в сердце и слабость в делах. Потому что всякое знание имеет своё назначение. А если не к чему приложить, то к чему нести?»
Я была до того подавлена, что перепоручила Брунге Чобо принимать странницу из Зелёных Парусов, которая вошла в тот день в западные ворота. Странница прибыла ради Стены, ну, а я была не в состоянии опрашивать посторонних.
Дома приготовила себе успокаивающий отвар. Послушала Вайли – они с Аланой взялись перечитать все-все хроники, искали что-то для Инкрис, а попутно собирали другие чудеса.
От голоса внучки мне враз полегчало. Но лекарство я всё равно выпила. Впрок.
Пригодилось.
Конечно, четвёртый поросёнок не имел такого эффекта, как предыдущие. Похоже, я и впрямь начала привыкать… Но расстроилась. Тем более что четвёртого изловила и принесла мне сама Вайли. Конечно, она не знала, как я к этому отношусь, но всё равно было обидно.
– Бабуля, смотри, какая красота! Здорово, правда?
Поросёнок был покрыт бело-синим узором, имитирующим вязаную ткань. И оттого сам казался связанным.
– Бабушка, а как она это делает? Им же больно!
– Не так уж и больно, – буркнула я. – Поит чем-то… Не стоит потом есть такое мясо!
– Какое мясо, ты что, как же можно? Такой хорошенький! Пусть поживёт!
Поросята у бессовестной Птеши постоянно убегали, а детишки с удовольствием их ловили, играли с ними, подкармливали вкусненьким, даже мыли. И с этим тоже ничего нельзя было сделать!
В свою очередь Птеша, чтобы отблагодарить добровольных помощников, следующего поросёнка украсила сложным лабиринтом. Вход между ушей, выход у хвостика – попробуй, пройди! Сколько визгу было, когда они его в первый раз поймали и начали проходить!
Этого, с лабиринтом, я как один раз увидела, так с тех пор он и пропадал в чьих-нибудь объятьях. А остальные шныряли по деревне. Как их собаки не растерзали! «И проклятую Птешу заодно!» – прошептала я.
Злость поутихла, но не прошла.
Едва я собралась идти – как вдруг они меня окружили. Вайли, Алана, с которой они стали подруги не разлей вода, и ещё младший сын Брунги.