Культура семейных отношений. Анатолий Гармаев
труд уразумения. Идею, символ нужно раскрыть, а, значит, наполнить реальным движением жизни.
Процесс наполнения идеи реальным движением жизни в отличие от встречи с живым человеком проходит обычно в три ступени.
Первая ступень – встреча с идеей. Это состояние радости, внутренней наполненности и вдохновения, отчетливое ощущение правды знания – так должно быть. Оно приходит, потому что человек отождествляется с идеей. Признанная им, она начинает задавать тон всем его размышлениям и, главное, становится той центральной призмой, через которую он начинает воспринимать мир и себя в мире.
В жизнь семьи в разное время приходит множество разных идей: сбор макулатуры для обмена на книги, покупка или изготовление каких-либо вещей домашнего обихода (начиная от мебели, заканчивая кухонными приборами), новые способы воспитания детей, новый порядок питания, новый режим дня, новый характер отношений между супругами и т. д.
Одни идеи связаны с приобретением или изменением вещей и предметов обихода. Другие связаны с перестройкой физиологического режима самого человека. Наконец, третьи – это идеи, в основу которых положено нравственное и духовное развитие человека. Мы будем говорить здесь только о третьей группе идей.28
У человека грешного, в Церкви начального идеями, увы, нередко происходит следующее. Я воспринял идею. Увлечен ею, живу чистым (так я думаю) стремлением воплотить ее в реальность.
Теперь я отчетливо вижу поступки окружающих меня людей. Каждое неправильное с их стороны и несогласное с идеей действие рождает во мне немедленное желание поправить человека. Первое время бережно, а затем все более настойчиво, резко, наконец, категорично, я начинаю требовать от людей определенного поведения.
Сам я целиком и полностью следую идее, поступаю так, как она диктует. Подробно, точно, с пунктуальностью до последней запятой, исполняю предписанное… и все более жестко обращаюсь с близкими – как могут они не следовать ей с такой же устремленностью, с какой следую ей я? Если же близкие согласны с идеей и признали ее, но в исполнении допускают небрежность или забывчивость, я начинаю нервничать, раздражатся, досадовать или особенно резко поправлять.
Ты же читал (а)! Ты же знаешь! Разве ты забыл (а), что сказал по этому поводу (называется тот или иной авторитет)? Почему же делаешь все наоборот? Как смеешь ты так поступать?!
Возмущение всякий раз возникает естественно, льется спонтанно.
В ином случае, отождествленный с идеей, я предаюсь ей целиком и полностью, забывая об окружающем мире и об окружающих меня близких людях. Но этой внутренней требовательностью к себе я невольно, одним присутствием своим задаю ситуацию жесткого требования к другим, потому что в таких случаях не я к ним, а они ко мне вынуждены как-то приспосабливаться.
С другой стороны, я становлюсь очень словоохотливым.