Сила и Честь. Галина Емельянова
небольшие смерчи из песка, словно кто-то выпустил джина на свободу. Город стал похожим на призрак: ни людей, ни машин.
Защитная стена смягчила последствия урагана, который мог засыпать дома по самые крыши, превратив город в барханы.
Генерал включил дополнительную очистку воздуха в машине, и вспомнил, как все начиналось.
Их, колонистов, всего несколько тысяч, в основном строителей, ученых инженеров и членов их семей, и военных, гвардейцев самого Маршала. В это путешествие в космос брали мужчин не старше пятидесяти, женщин вообще до тридцати. Один из космических крейсеров взорвался в пути, и до цели, планеты пригодной для жизни, долетел только «Ковчег».
Женщин на «Ковчеге» было мало, многие образовали семьи еще на крейсере во время путешествия. И когда колония хоть немного наладился быт, стали происходить драки, и поножовщина из-за обладания женщинами.
Маршал пресек это быстро и радикально, расстрелял самых неадекватных.
И объявил, что женщины будут даны в награду для самых достойных, нужных колони специалистов.
Это стало реальностью: карточки на продукты, землю, топливо, и женщин.
Женщины молчать не стали, вышли на митинг, Рэм на нем не присутствовал, но рассказывали, что Маршалу было не просто.
Пришлось пообещать, что без согласия женщины на брак, ее не принудят, и что она не собственность – разлюбит, уйдет к другому.
Даже какую – то декларацию подписывали.
Вот и генералу, по ордеру досталась Уля, ей двадцать, ему почти пятьдесят.
Практикой считалось замужество с восемнадцати, и поэтому он спросил: «Почему не замужем?»
В ответ она показала, белые шрамы на запястьях.
– Мне надо строить, сидеть и стеречь тебя от суицида, времени нет.
Он тогда уехал, в полной уверенности, что вернувшись, не застанет ее в живых. Он не молод, и не красавец, да, честно признаться не очень-то он в ней нуждался. Привык за долгие годы все делать сам, даже от ординарца отказался.
Особо он ее не разглядывал, да и «невеста» прятала лицо за темными длинными волосами. Правда, удивился серьезному взгляду карих, огромных глаз, не похоже, что сумасшедшая. Да и Пим, его верный пес, агрессии к незнакомке не проявлял.
Вернулся через две недели и не узнал свой дом – палатку.
Было прибрано, на полу лежали циновки, и обедал он не сухим пайком, а борщом, и рагу из мяса местных птиц.
– Почему я? – спросил он, с удовольствием растянувшись во весь рост на бамбуковой кровати.
– Ты не такой, как они, – девушка осторожно присела на краешек. – Они набрасывалась на меня, словно голодные гиены, не узнав даже имени.
– Может я тоже такой, просто устаю до чертиков.
– Нет, ты смотрел мне в глаза, ты видел во мне человека, а не предмет мебели.
«Вечно эти женщины все придумывают», – усмехнулся Рэм, но подвинулся, приглашая девушку лечь рядом.
– Отдыхай, утро вечера мудренее, –