Роковое клеймо. Delia Ree
бросила его в младенчестве? Может он всего лишь ошибка молодости, поэтому она пыталась покончить собой? Только ему не особо хотелось ненужных встреч, слез и мольбы о прощении. Он не мог даже представить, о чем говорить с этой женщиной. Детдомовские дети, наверное, на протяжении многих лет пытаются уловить хотя бы ниточку, связанную с родными, выяснить хоть что-то о родственниках и об истории семьи, а здесь, надо же так получается, что, мать нашла его сама. Но это ничего не меняло. Марат выпрямился. Он точно знал, что ему этой встречи не надо. Чтобы она там не писала, это не изменит его твердого мнения о том, что если ты оставила ребенка, не сделала аборт, то живи и расти его, а не выкидывай, как ненужную вещь, по какой-то там важной причине. Марат сплюнул. Ладно, чтобы быть честным, прежде всего, честным перед собой, он прочтет письмо до конца.
Он медленно закурил сигарету, достал уже изрядно потрепанный лист и пробежался глазами по строке, где остановился до этого.
«…ты не узнал бы ничего, если б в то утро, когда я решила покончить собой, меня не вытащил из петли муж, который и признался, что ты жив. Наверное, лучше начать с самого начала, а именно с моего детства…
Жили мы, бедно, нуждаясь даже в самом простом. Детей в семье было шестеро, я четвертая. Отец работал пастухом, мать домохозяйка. Когда мне исполнилось два года, родился младший брат, родственников много, частые гости, дети были сами по себе. Вот и я была в силу возраста любопытной и слишком самостоятельной, пока это не обернулось для меня трагедией. Облилась я тогда кипятком. Аул был далеко от райцентра, где находился медицинский пункт, везти меня было некому и не на чем. Старая травница, сказала матери, если сутки продержусь, буду жить. Наутро жар спал. Только с вернувшимся самочувствием, я больше не могла выглядеть, как раньше. Мое лицо покрылось страшными рубцами. Конечно же, никакие самодельные мази мне не могли помочь. Для девочки, с изувеченным обликом, непросто. В этом я стала убеждаться, становясь старше, когда соседи в открытую пророчили моей семье и мне не легкую судьбу. Дружила я только с одной девочкой, Айгуль. Мы учились в одном классе, делали уроки вместе, даже мечтали по окончанию школы, поступить в училище в городе и стать медсестрами. Она одна, как и ее семья, никогда даже намеком или полу взглядом не напоминали мне о моей внешности. За что я ей благодарна и по сей день. Так вот, почему я начала свой рассказ именно с детства, тот роковой случай, изменивший меня до крайности, изменил и мою судьбу. Предстояла скорая свадьба старшего брата. Родители суетились, приезжало много гостей, всем было некогда и мне говорить о своих планах, было не к месту. Я стала выжидать удобного момента, чтобы просить разрешения родителей учиться в городе.»
… – Марыч! – Марат резко отвел глаза от письма и глянул через стекло забрызганное водоэмульсией. Игорь, указывал на что-то, – здесь я все исправил! Пойду на кухне гляну!
Марат кивнул ему и показал большой палец вверх, потом повернулся обратно, но не стал