Мрак по наследству. 2 в 1. Виктория Падалица
завиваться, как у него, причем к семнадцати годам. А может, я не такая, как сестра, в этом и вся таинственная загвоздка. Не такая, как все, ведь я не понимаю своих подруг, одноклассников и даже Эмму, которая была и остается для нас почти мамой. Все они кажутся мне другими, я не могу завязать с ними должного общения, такого, какого бы хотелось и чего порой очень не хватало. Все они кажутся мне неинтересными, как будто я не из их мира и много чего не понимаю и не пойму.
Мой интерес неподдельно вызывал лишь один человек, которого я понимала без всяких слов. Мне казалось, что между нами существует какая-то незримая внутренняя связь, которая удивительно прочна и которую невозможно объяснить, а также предположить возможные мотивы ее появления. Роберт казался мне самым родным на этой планете, единственным, которого я любила и которым дорожила больше, чем остальными. Будто я и он, когда сидим вместе, общаемся, смеемся, образуем некий ореол. Прозвучит банально, но мы с Робертом и впрямь сливаемся в одно целое. Когда же он находился далеко от меня из-за командировок по работе, мой мир казался опустошенным, а душа – ушедшей из тела. Будто Роберт забирал ее с собой, а по приезду возвращал на прежнее место. Стоило ему появиться в зоне видимости, мой внутренний мир сразу расцветал, обретая палитру ярких красок, и меня окутывало легкое блаженно-порхающее чувство, что я не одинока.
Но, с недавнего времени, что-то пробежало между нами, отношения изменились резко и не в лучшую сторону. Роберт стал более настойчив ко мне, требовательней, порой даже слишком, чем переходил допустимые границы. А я, осознав, что побороть свою запретную влюбленность к этому человеку невыполнимо, а потому бессмысленно, начала сознательно отдаляться от него, пытаясь занять свои мысли чем-нибудь другим. Роберт, конечно же, заметил это, но продолжал вести себя, как обычно. Грубо и подозрительно холодно. Что меня и настораживало.
И сейчас, когда прозвенел звонок с последнего урока, я снова его увижу.
Я спешила к выходу, чтобы посмотреть на Роберта хотя бы одним глазком, пока он меня не заметил и не принялся донимать, а я снова не отведу взгляд в сторону и не начну глупый разговор о том, что сама выдумаю по пути до машины.
Роберт всегда забирал меня из школы, как первоклашку, и довозил до дома, несмотря на то, что я уже давно не маленький ребенок и могла бы самостоятельно добраться домой или где-то задержаться, в конце концов. Но, как бы я ни старалась стыдливо избегать Роберта и намекать на то, что мне хотелось бы побольше времени на себя и собственную жизнь, он взял мою свободу в свои ежовые рукавицы, и причины этому настойчивому поведению я не знала. Возможно, Роберт волновался, что у меня сейчас трудный возраст, и я могу наделать ошибок, которые потом будет трудно исправить: связаться с плохой компанией, начать употреблять наркотики или забеременею от кого-нибудь по глупости… В-общем, натворю дел, о которых буду жалеть потом всю оставшуюся жизнь. Но у меня ведь имеется голова на плечах. А он, кажется, не верит в это.
– Саманта,