Факультет. Курс четвертый. Владислав Картавцев
ему все. – Висенте – брухо. Какого черта ты к нему пошел?
Я напомнил, что он сам советовал мне побывать у дона Висенте.
– Какая чушь! – очень выразительно сказал он. – Я тебе говорил, что когда-нибудь, после того, как ты научишься видеть, тебе полезно будет познакомиться с моим другом Висенте. Вот что я говорил. А ты пропустил это мимо ушей.
Я пытался возражать, говоря, что дон Висенте не сделал мне ничего дурного, и что я был просто очарован его манерами и добротой.
Дон Хуан покрутил головой и полушутливым тоном выразил свое крайнее изумление по поводу того, что он назвал «хранящим меня везением». Он сказал, что мой «поход» к дону Висенте выглядит примерно так же, как если б я забрался в клетку со львами, вооружившись хворостинкой.
Дон Хуан казался возбужденным, хотя я не видел никаких причин для беспокойства. Дон Висенте прекрасный человек. Он выглядел таким хрупким, даже почти эфемерным, наверное, из-за странно призрачных глаз.
Я спросил дона Хуана, каким образом такой замечательный человек мог быть опасным.
– Ты чертовски глуп! – сказал он, жестко взглянув на меня. – Конечно, сам он не сделает тебе ничего плохого. Но знание – это сила. И если человек встал на путь знания, то он больше не отвечает за то, что может случиться с теми, кто вступает с ним в контакт. Отправляться к Висенте тебе следовало только после того, как ты будешь знать достаточно, чтобы обезопасить себя. Обезопасить не от него, а от той силы, которая на него работает и которая, кстати, не принадлежит ни ему, ни кому-либо другому. Узнав, что ты – мой друг, и решив, что ты знаешь достаточно, чтобы защитить себя, он сделал тебе подарок. Ты явно ему понравился, и он сделал тебе великолепный подарок, на который ты наплевал. Какая жалость!..
– Я рад произведенному эффекту! – Толкачев широко улыбался. – Лично я не сомневаюсь: вы знаете произведения Кастанеды почти наизусть. И уже вспомнили соответствующие главы, в которых он рассказывает о союзниках. Но если вы все же забыли, я вам сейчас напомню.
Замдекана вынул из портфеля толстую книгу, открыл ее на соответственной странице и громким голосом принялся читать:
– Когда ты на что-нибудь смотришь, ты не видишь. Ты просто констатируешь наличие чего-то определенного. Поскольку тебя не интересует видение, вещи, на которые ты смотришь, каждый раз выглядят для тебя более или менее одинаковыми.
Но когда ты видишь, вещи никогда не бывают одними и теми же, и в то же время это те же самые вещи. Например, я говорил тебе, что человек выглядит, как яйцо. Каждый раз, когда я вижу одного и того же человека, я вижу яйцо. Но это не то же самое яйцо.
– Да, но если вещи никогда не бывают одними и теми же, то они неузнаваемы. Какой тогда смысл учиться видению?
– Чтобы различать. Видение – это восприятие истинной сущности. Когда видишь, воспринимаешь то, что есть в действительности.
– Значит ли это, что я не воспринимаю то, что есть в действительности?
– Не воспринимаешь. Твои глаза приучены только смотреть. Вот,