Петербургский детектив. Наталья Александрова
на такую свою копию, рассердился, а в гневе государь Петр Алексеевич был крут, это все знают.
– Валь, ты чего на этот металлолом уставился? – тихонько спросил Жека.
– Да вот, – ответил капитан Мехреньгин, – теперь знаю, отчего у потерпевшего руки были как у автослесаря. Работал человек с металлом.
– Господа, у вас ко мне все? – напомнила о себе хозяйка галереи. – А то мне работать надо.
– Ага, – Мехреньгин бросил взгляд на осколки стекла на полу, и глаза его блеснули под очками.
– Значит, Татьяна Дмитриевна, я вас очень прошу. Эти ваши показания нужно зафиксировать у следователя под протокол. Конечно, он вызовет вас повесткой, но пока то да се, пройдет много времени, а время нам очень дорого, так что не могли бы вы это сделать прямо сейчас, а то потом следователя может не быть, уедет на следственный эксперимент или еще куда-то…
– Ну, хорошо… – нехотя ответила владелица галереи, – мой долг – помочь полиции в раскрытии убийства. Мы хоть и были в разводе, но все же прожили с Германом до этого пять лет, и я… Хорошо, к кому мне прийти?
– К следователю Крачкину, – сказал Мехреньгин, – я ему сейчас позвоню. Всего вам доброго, примите наши соболезнования.
– Ты что, Валентин, – зашипел Жека, когда они вышли из галереи, – Крачкин же в отпуске. И когда это было, чтобы сразу к следователю идти? Он сам пока дело оформит, пока всех свидетелей допросит…
– Знаю, – отмахнулся Мехреньгин, – главное – ее сейчас из галереи убрать.
– Сегодня Толька Долдонов дежурит, он ее хоть час на входе продержит, только предупредить нужно, – надо отдать Жеке должное, он многое схватывал на лету.
Отойдя на несколько метров от входа, Мехреньгин утянул своего приметного двухметрового напарника в небольшое кафе. Капитаны уселись перед окном и заказали по чашке кофе с миндальным коржиком, больше есть было нечего. Жека мигом умял свою и чужую порцию и отправился выпрашивать еще что-то у девушки за стойкой, как будто и не обедал час назад.
У Мехреньгина аппетита не было, он боялся пропустить объект. Вот наконец открылась дверь галереи и выпустила Татьяну Дмитриевну Белкину. Она посмотрела на часы и скорым шагом деловой женщины пошла в сторону Гороховой к отделению полиции.
– Пора, Жека! – крикнул Мехреньгин.
– Да погоди ты! – отмахнулся напарник.
«Может, так и лучше», – подумал Мехреньгин и пошел один.
Дверь он открыл тихонько, чтобы колокольчик не звякнул. В галерее было тихо, только откуда-то издалека слышался мелодичный звон.
Мехреньгин пошел на эти звуки и увидел девушку, которая заметала осколки стеклянной вазы, разбитой утром. Теперь ее никак нельзя было назвать небесным созданием. Золотистые волосы растрепались и висели некрасивыми прядями, голубые глаза были наполнены слезами. Девушка кусала губы и всхлипывала, стараясь слезы удержать, но получалось это плохо.
– Лиза! – тихонько позвал Мехреньгин, чтобы не испугать, а то еще порежется.
– Кто