Вкус фламинго. С 5 до 40. Мария Хаустова
и кондитерки. «Мне с печёнкой! Пять!» – вспоминал он голос Толстого, с которым совсем недавно они ходили по рынку, воровали ему запчасти для фотика и бегали курить на чердак. «Эх… – печально смотрел Сашка в своё прошлое. – Где, интересно, сейчас Русик. И как там мотик?.. Уже, наверно, расплатились… Хотя куда там? Мамке столько за пару месяцев ни в жизнь не заработать!»
– Мальчик, чего тебе? – окрикнул его голос продавщицы.
– Мне? Мне… – растерялся Сашка. – Два с печёнкой, три с картошкой, пять витушек…
Он перечислил ещё несколько наименований и попросил добавить ещё, чтобы потратить всю трёшку. Завернул всё в серую бумагу и отправился в интернат.
Санька щурил глаза и смотрел на фонари. Длинные лучики разбегались в разные стороны и обрывались за пределами радужной оболочки Сашкиного глаза. Он шёл вдоль многоэтажек и по старой привычке заглядывал в окна. Как тогда, со своим Витькой. Где-то уголок чьей-то мамы помешивал что-то за шторкой. Вдруг вытягивался, доставая руками до потолка, чей-то папа. Неожиданно выглядывала серая кошка, а порой какая-то бабушка махала ему рукой. «Ой, что это я!» – очнувшись от этого, передёрнулся Сашка. Ему так хотелось домой, что слёзы непроизвольно выкатывались на глаза и ждали, когда Санька разрешит им спуститься по щеке. Но он не давал. Огромным усилием мальчишка сдерживал солёную воду на больших глазах – перевёрнутых капельках и шёл дальше.
***
Вахтёрша сидела внизу и никого уже не запускала и не выпускала. Что поделать – должность такая. Сашку такое положение дел не расстраивало и даже не огорчало. У него были свои входы и выходы. Он спокойненько проходил через чердак. Деньга научил. Дверь там всегда была открыта, а по пожарной лестнице забраться туда и вовсе нехитрое дело!
«Ну, как поработал?» – встретил его Колян. «Нормально», – вздохнул Санька. «Вот – держите, – подал он кулёк подбежавшим девчонкам. – От Толстого привет…» «От кого?» – стояли они в недоумении. «Да… не спрашивайте», – махнул Сашка рукой.
Он подошёл к своей кровати, вытащил из-под одеяла три подушки, разбросал их по постелям друзей и забрался с головой под покрывало. Синее с белым, оно просвечивало в некоторых местах от изрядных протёртостей, и в них-то и попадал луч от люстры. Сашка водил пальцем по узору и периодически вытирал сырые щёки. Вдруг он усмехнулся, вспомнив, как поперхнулся Смола. В его глазах возникали образы несущегося по лесной дороге Русика, продавщицы из ларька, где покупали в первый раз сигареты, а затем пред ним предстал и дядя Армен… Ириски… Лисья шапка… Мамка…
«Эх, всё! С меня хватит!» – решительно, почти вслух сказал Сашка.
***
Он не дождался и пяти часов утра. Вскочил, когда стрелка на навесных часах отбила без двадцати. «Пора!» – решил не сомкнувший за всю ночь глаз Сашка. Он натянул на себя по-быстрому одежду и, крадучись, шёл к чердаку.
Ободрав ладошку о зазубрину на холодной металлической пожарной лестнице,