Руководство к действию на ближайшие дни. Йоав Блум
это срочно. Очень.
Она пожала плечами:
– Садитесь, где хотите. Выпьете чего-нибудь?
– Воды, – ответил он.
Он сел в уголке и попытался устроиться поудобнее.
Играла незнакомая ему песня знаменитых ливерпульцев. Барменша положила на стол перед ним салфетку, а на нее поставила стакан с холодной водой.
– Спасибо, – сказал он, понимая, что как раз сейчас было бы к месту добавить остроумные полпредложения, – но вместо этого просто кивнул. Даже в обычных обстоятельствах он недостаточно быстро соображал, чтобы быть остроумным и галантным. При всем том, что с ним происходит сегодня ночью, требовать от себя галантности и остроумия было бы слишком – и он решил даже не затевать разговора.
Взял стакан, отпил из него несколько больших глотков – чтобы вернуть себе душевное равновесие.
Если бы он был настоящим мужиком, то уже за барной стойкой завязал бы с ней разговор.
Он увидел, как она уходит, и тихо вздохнул. Довольно было пары секунд, чтобы понять: для него она опасна. Что-то ощущалось в легкости ее шагов, в том, как она качала головой в такт музыке. Она была из тех девушек, которые рядом с тобой ведут себя с такой наглой естественностью, что ты думаешь: все будет так легко и просто. И что войти в ее жизнь тоже просто. И только потом ты понимаешь, что это обманчивое легкомыслие – не более чем ловушка, намазанная медом, которая одновременно притягивает тебя и защищает ее.
Знает он таких. Смешливых, клевых, умных девушек, которые возвращают тебе веру в женский пол. Ты только потом понимаешь, что все правила, границы и определения – кто кому подходит, а кто кому нет – никто не отменял.
В жизни Бена было не так уж много романтики. Те любовные чувства, которые он изредка испытывал, были односторонними.
Почти всю молодость он провел в размышлениях о фактах, которые не были научно обоснованы, но казались почти аксиомами. Например: чем недоступнее девушка, тем она красивее, и наоборот; самые потрясающие девушки становятся скучными в тот момент, когда соизволят заговорить с тобой. Он считал это сперва мужской трагедией, потом – женской трагедией, а в конце концов просто счел это заблуждением.
Он всегда чувствовал, что упустил свою первую любовь – ту девушку, которая была достаточно милой и дружелюбной, чтобы подарить ему ложную надежду, но в то же время достаточно легкомысленной и неуловимой, чтобы соблюдать безопасное расстояние и даже не дать ему возможности потерпеть неудачу в попытках добиться ее взаимности.
Кстати, одна из девушек-дизайнеров в редакции действительно обратила на него внимание. Но не так, как он бы хотел.
Он случайно подслушал разговор, в котором речь зашла о нем. Они шептались, смеялись, в какой-то момент произнесли слово «лузер». Он должен был вмешаться и сказать ей что-нибудь, – это очевидно. Но после этого события ответную речь он продумывал только частями и всегда – вечерами, обычно в душе. Он стоял под струями воды и про себя выговаривал ей, уверенно и красноречиво.
Я лузер? Правда? О’кей.