Золотой конь Митридата. Ольга Баскова
передумала. Сам понимаешь, мне ничего не остается делать, кроме как продать антиквариат. Давай поедем утром. Сделаем все свои дела и заскочим на кладбище.
– Хорошо, часов в десять тебя устроит?
– Вполне.
– Тогда до свидания. – Он сделал движение, словно собираясь поцеловать ее руку, но передумал.
Кивнув, Лариса быстро пошла к подъезду. Геннадий смотрел ей вслед.
Квартира в который раз встретила ее тишиной, и Лариса подумала, что никогда к ней не привыкнет. Скинув туфли, женщина прошла в ванную, приняла душ и, накинув халат, опустилась на диван. Черные глаза Стаса с фотографии в траурной рамке глядели пристально и печально.
– Вот и все, Стасик, – вздохнула Лариса. – Вот и все, любимый. Господи, ну почему ты так со мной поступил? Зачем ты меня оставил?
Муж не отвечал, и она легла, но тут же вскочила. Снова пронзительный звонок городского телефона.
– Стас, это не ты, правда? Это не ты! – шептала она, подходя к аппарату. – Ты не станешь надо мной издеваться.
Телефон продолжал отбивать колокольный звон, какой-то не праздничный, а похоронный, и Лариса заставила себя поднять трубку:
– Слушаю!
В ухо опять кто-то задышал, быстро и прерывисто со знакомой хрипотцой, и бедная женщина громко закричала:
– Стас, это ты?
Ей никто не ответил, и Лариса сжала кулаки:
– Стас, ты не умер, правда? Почему ты издеваешься надо мной? Что я тебе сделала? Не смей, не надо!
Когда послышались гудки, она швырнула трубку и прошла в комнату. Женщину трясло. Звонки мужа с того света били по нервам не хуже ракетно-зенитного комплекса. Открыв сервант, она достала бутылку любимой Стасом мадеры, налила полный бокал и залпом выпила. По телу разлилось тепло, и Лариса почувствовала некоторое облегчение. Страх и боль не ушли, лишь притупились, но пить снова она не могла. Заперев дверь в своей комнате, она повалилась на кровать и заснула беспокойным сном, решив обязательно поменять замки. Она не ждала мужа, она его боялась.
Глава 4
В горах Малой Азии, II век до н. э.
В обширной зеленой долине Понтийской Каппадокии (подумав, Тирибаз решил, что его воспитанник прав и лучшего укрытия не найти, во всяком случае, пока), огражденной, как вооруженной до зубов стражей, неприступными горными хребтами, покрытыми местами непроходимым лесом, Тирибаз приказал строить хижины. Это место ему понравилось. Неподалеку жили дружелюбно настроенные крестьяне, понтийские каппадокийцы, ничем не отличавшиеся от каппадокийцев равнин. Они говорили на одном языке, но при этом имели разные взгляды, и тем, вторым, лучше было не знать, кто нашел укрытие в их стране. Тирибаз и Моаферн продолжали заниматься с Митридатом верховой ездой, Сисина изучал с ним растения. Воины могли гордиться своим воспитанником. Митридату еще не минуло тринадцать, а он уже превосходно стрелял из лука, мог слететь с коня, изображая убитого воина, метал копья, поражая цель, и безошибочно находил противоядия от ядовитых растений. Вечером, глядя на серпастый месяц, он, сжимая в